Читать «Из еврейских поэтов» онлайн - страница 14

Время явиться салату, что жиром куриным приправлен;

В нем же - изрубленный мелко лук и чесной ароматный.

Небу салат был угоден: ни крошки его не осталось.

Тут-то гигантское блюдо внесли с фаршированной рыбой:

Окунь янтарный на нем, и огромная щука, а также

Мелкая всякая рыба, нежная вкусом; иная

Сварена с разной начинкой, иная зажарена в масле,

И золотистые капли росою сверкают на спинах.

Перцем приправлена рыба, изюмом, и редькой, и луком.

Славится Мирьям своей фаршированной рыбой, - а нынче

Варка особенно ей удалась, - и счастлива Мирьям.

Рыбешка тает во рту и сама собою так нежно

В горло скользит, а на вкус - приятней сыченого меда.

К рыбе явились на стол, пирующих радуя взоры,

Старые крымские вина и пара бутылок "Кармела":

Им угощали раввина, потом и других приглашенных.

Все похвалили его. Когда же насытились гости,

Снова вернулись они к беседам, и шуткам, и спорам.

Шел разговор о ценах на хлеб, о плохом урожае.

Шум возрастал, ибо каждый в Израиле высказать может

Слово свое. О болезни Виктории спорили много,

Об иностранных делах; добрались наконец до наследства

Ротшильда; вспомнили Гирша и с ним колонистов несчастных.

Шмерл, меламед, тогда возвысил громкий свой голос.

(Родом он был из Литвы, но вольного духа набрался,

Светские книги читая.) Он начал: "Вниманье! Вниманье!

Слушайте, что вам расскажет меламед!" И тут описал он

Злую судьбу колонистов, их бедствия, скорби, печали,

Все притесненья, и голод, и горечь нужды безысходной.

"Тверды, однако ж, они во всех испытаниях были.

Взоры они обращают к Израилю: братья, на помощь!

Красное это вино - не кровь ли тех колонистов? -

Кровь, что они проливают на милых полях Палестины.

Взыщется кровь их на вас, когда не придете на помощь!

Братья, спешите на помощь! Спасайте дело святое!

Есть поговорка у гоев отличная: с миру по нитке -

Голому выйдет рубаха!" - Такими словам он кончил.

Бледно лицо его было, глаза же сверкали. Все гости

Молча внимали ему, головами качая... Платками

Женщины терли глаза. Умолк меламед - и тотчас

Между гостями пошла вкруговую тарелка для сбора.

Звякали громко монеты в высокой Пейсаха зале,

И тяжелела тарелка все более с каждым мгновеньем,

И веселей становилось собранье: ведь каждое сердце

Ближнему радо помочь. Ученый меламед от счастья

Потный и красный сидел... Бородку свою небольшую

Шебселэ молча щипал. (Из Польши он прибыл недавно;

"Коршуном польским" у нас прозвали его, как обычно

Каждый зовется поляк, когда не зовут его просто

"Вором".) Но вот наконец произнес он: "Конечно, конечно,

Шмерл - человек настоящий. Одна беда - из Литвы он.

Что они там за евреи? На выкрестов больше похожи".

Слово такое услышав, госты взглянули на Шмерла:

Что он ответил? Мужчина ведь умный, к тому же меламед.

Шмерл же в ответ закрывает глаза и сам вопрошает:

"Шебселэ! Праотец наш, Авраам, не так же ли был он

Родом литвак?" - "Авраам? Да постой: из чего ж это видно?"

"Вот из чего: и воззвал к Аврааму он

шейнис

. А если б

Был Авраам не литвак, то

шейндле

воскликнул бы ангел".

Шутка понравилась всем пировавшим, и много смеялись

Гости, и так говорили, меламеда мудростью тешась: