Читать «Знание-сила, 1997 № 08 (842)» онлайн - страница 105

«Граф Илья Андреевич опустил глаза, услыхав эти слова сына, и заторопился, отыскивая что-то.

— Да, да,— проговорил он,— трудно, я боюсь, трудно достать... с кем не бывало! да, с кем не бывало...— И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты... Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.

«Папенька! па...пенька! — закричал он ему вслед, рыдая,— простите меня! — И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал».

Итак, вывести Николая из уродливой защитной позы удалось не остроумными аргументами в пользу правильного поведения, не убедительной нотацией, а какими-то малозначащими, на первый взгляд, словами, каким-то едва ли внятным бормотанием. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле, старый граф верно понял: необходимо показать сыну, что отец не считает его плохим человеком. Именно из страха, что его справедливо обвинят в некрасивом, непорядочном поведении, сын и держится так неадекватно. Отметим, что у графа сил хватило лишь на немногое — он не стал по-настоящему утешать сына, не смог открыто и доброжелательно смотреть ему в глаза, но он хотя бы не стал его ругать, и этого оказалось достаточно.

Отметим и то, что Николай оказался весьма благополучным молодым человеком. В современных же семьях, как правило, дети настолько сильно некротизированы, что подобная мягкая реакция отца на прегрешения сына едва ли смогла бы сразу вывести последнего из состояния показного цинизма. Туг от родителя потребовалось бы гораздо больше терпения и доброжелательности, и то они привели бы к желательному эффекту не сразу, не в каком-то отдельном эпизоде, а только со временем, повторяясь от случая к случаю. Только когда такой «современный» молодой человек привыкнет к мысли, что всякий раз, согрешив, он сталкивается не с отпором (к которому готовился Николай), а с утешениями — «не расстраивайся, со всяким может случиться, ты все равно вырастешь хорошим человеком, я все равно тебя очень люблю»,— вот тогда, в результате такой планомерной «терапии», с него постепенно сшелушится агрессивно-защитная поза.

К сожалению, далеко не всеща бывает в наших силах подобным образом реагировать на подвиги наших детей. Даже зная, как надо правильно разговаривать с провинившимся ребенком, очень трудно порой произнести нужные слова. Когда ребенок приходит домой вместо ожидавшихся трех часов дня в час ночи, родителю бывает трудно придать своему голосу интонацию искренней доброжелательности. Но это не страшно. На первых порах, когда не получается сказать ничего хорошего, можно постараться хотя бы не говорить ничего плохого. Можно хотя бы стиснуть зубы и вообще ничего не сказать, и вот этого внутреннего усилия над собою оказывается уже достаточно. Провинившаяся сторона с благодарностью улавливает такое усилие, оно разгружает уже само по себе. (Можно вспомнить Марину Цветаеву, сказавшую — правда, по другому поводу: «Мне не важно, кто сколько поднял. Мне важны усилия».) А если такое усилие над собой предпринимается несколько раз, тогда, глядишь, родительское раздражение, не получая выхода, само по себе начинает смягчаться. И когда ребенок в очередной раз отличится, нам будет уже заметно легче отнестись к этому как настоящим воспитателям, то есть участливо и доброжелательно.