Читать «Зеленая Миля - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 421

Стивен Кинг

Overhead, three of the hanging lights blew out-Pow! Pow! Pow! Над головой лопнули три лампы: Пух! Пух! Пух!
Marjorie Detterick screamed at the sound and fainted in her husband's arms. Марджори Деттерик вскрикнула и упала без чувств в объятия мужа.
She died in Memphis, eighteen years later. Она умерла в Мемфисе через восемнадцать лет.
Harry sent me the obit. Харри прислал мне некролог.
It was a trolley-car accident. Марджори погибла в катастрофе троллейбусов.
John surged forward against the chest-strap. Джон рванулся вперед, натянув ремень.
For a moment his eyes met mine. На секунду наши взгляды встретились.
They were aware; I was the last thing he saw as we tilted him off the edge of the world. Он находился в сознании, я был последним, кого он видел, когда мы столкнули его с края этого света.
Then he fell against the seatback, the cap coming askew on his head a little, smoke-a sort of charry mist-drifting out from beneath it. Потом он откинулся на спинку, шлем сполз слегка набок, из-под него, словно обуглившийся туман, струился дымок.
But on the whole, you know, it was quick. Но в целом все прошло быстро.
I doubt if it was painless, the way the chair's supporters always claim (it's not an idea even the most rabid of them ever seems to want to investigate personally), but it was quick. Не думаю, что безболезненно, как всегда заявляют сторонники казни на электрическом стуле (хотя ни один из них, даже самый рьяный, не хотел проверить это лично), но быстро.
The hands were limp again, the formerly bluish-white moons at the base of the fingernails now a deep eggplant hue, a tendril of smoke rising off cheeks still wet with salt water from the sponge... and his tears. Руки Джона опять обмякли, беловато-голубоватые полумесяцы у основания ногтей теперь стали темно-фиолетовыми, и колечки дыма все еще поднимались со щек, еще влажных от капель с губки... и слез.
John Coffey's last tears. Последних слез Джона Коффи.
11 11
I was all right until I got home. Все шло нормально, пока я не добрался домой.
It was dawn by then, and birds singing. Уже наступило утро, и пели птицы.
I parked my flivver, I got out, I walked up the back steps, and then the second greatest grief I have ever known washed over me. Я припарковал свой драндулет, вышел, подошел к заднему крыльцу, и тогда второй за всю мою жизнь сильнейший приступ горя охватил меня.
It was thinking of how he'd been afraid of the dark that did it. Я вспомнил, как Джон боялся темноты.
I remembered the first time we'd met, how he'd asked if we left a light on at night, and my legs gave out on me. Я вспомнил, как в первую нашу встречу он спросил, оставляем ли мы свет на ночь, и тут мои ноги подкосились.
I sat on my steps and hung my head over my knees and cried. Я сел на ступеньки, положил голову на колени и заплакал.
It didn't feel like that weeping was just for John, either, but for all of us. Я плакал не только о Джоне, я плакал обо всех нас.
Janice came out and sat down beside me. Из дома вышла Дженис и села рядом со мной.
She put an arm over my shoulders. Она обняла меня за плечи.