Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 172
Тотырбек Исмаилович Джатиев
— Я не имею права, — заговорил Коста. — Сделать вас несчастной…
— Вам нужен друг.
— Спасибо… — прошептал он. — Помните мои стихи?
Я выстрадал эти стихи. Это не просто слова…
— Сорок четыре года — разве это старость? — перебила его Анна. — Вы поправитесь…
Коста вдруг закашлялся — натужно, хрипло.
— Я должен открыть вам, Анна, еще одно обстоятельство, — глухо проговорил он после приступа. — Сегодня особое присутствие областного правления официально признало меня душевнобольным.
Анна побледнела.
— Мне остается одно: уехать из Владикавказа, пока мальчишки не стали бросать в меня камнями и кричать: «Помешанный!» Прощайте, Анна, бог ведает, свидимся ли. Прощайте, — повторил он, крепко сжав ее холодные пальцы, и, прихрамывая, зашагал прочь.
— Погодите! Коста не обернулся.
Солнце нырнуло за вершины хребта, и синий мрак разом рухнул на город.
Минуты сочтены… Повсюду бьют тревогу.
Уж брезжит луч зари, играя на штыках…
И обновленный мир отдастся вечно миру,
С презреньем бросив нож, запекшийся в крови…
Не упрекай меня… И я настрою лиру
Тогда для равенства, свободы и любви.
Часть седьмая
На станцию Невинномысская поезд прибыл в полдень. Опираясь на палку, Коста прошел по перрону среди пестрой толпы. Вокруг мелькали черные и белые черкески, оборванные ребятишки в громадных овечьих шапках сновали словно маленькие бесенята. С грустью глядел Коста на эту нищету. На привокзальной площади зазывно кричали казачки, предлагая молоко, яйца, вареных кур, горячую кукурузу — лакомства пристанционного базара.
Но вот поезд ушел, и базар мгновенно исчез, торговцы расходились, чтобы прийти к следующему поезду.
Коста шел между бричек и арб, искал попутчика. Жить во Владикавказе он больше не мог. Слух о его «болезни» с быстротой молнии разлетелся по городу, владикавказские власти постарались, чтобы его «помешательство» не осталось в тайне. Куда деваться? И как ни тяжко ехать к сестре — в отцовский дом, где жила Ольга после развода с мужем, — другого выхода не было. Один он на целом свете, бесплатно пользоваться услугами чужих людей не привык, а платить нечем. Деньги, полученные за роспись армянской церкви, все разошлись: часть прожил, а еще больше роздал беднякам.
Сестра хоть и покричит и позлится, но на улицу не выгонит.
Последнее время Коста совсем не мог работать, забросил живопись, ссохшиеся кисти уныло стояли в банках, краски густели, крошились, а на столе лежали белые, нетронутые листы бумаги.
Казалось, все замыслы покинули его, заработков не стало…
Дул холодный декабрьский ветер, вздымая колючую пыль и сухие желтые листья. Ярко светило пе-греющее солнце. Небо было огромным и по-зимнему серым.
Коста вдруг заметил, что следом за ним идет, не отставая, высокий мужчина в поношенном железнодорожном кителе и такой же фуражке. Он насторожился. «Что ему от меня надо? Неужто и здесь следят?»
