Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 174
Тотырбек Исмаилович Джатиев
— Скитался я. Последние годы в Тифлисе, на железной дороге служил. Заработал волчий билет и домой вернулся. Как беда стрясется, все домой возвращаемся, — грустно покачав головой, заключил Уасил.
— За что же волчий билет?
— За демонстрацию и забастовку — известно за что! Я там, в Тифлисе, на Собачевке, с другими осетинами жил, — помните, вы к нам приезжали? Мы еще тогда песни ваши пели:
запел он высоким чистым голосом. — И «Додой» мы пели, и «А-лол-лай»…
— Выходит, я тоже участник забастовки?
— А как же! Вам тоже волчий билет полагается, — улыбнулся Уасил.
— Кажется, я его уже получил, — угрюмо пробормотал Коста, и Уасил понял, что шутка была неуместной.
— Когда ж справедливость на земле восторжествует? — негромко спросил он, ни к кому не обращаясь.
— Справедливость с неба не падает, — сказал Коста после долгого молчания. — За нее бороться надо. Но верю, близок день…
«Не похоже, что из ума выжил!» — про себя отметил Уасил и, забывшись, хлестнул лошадь кнутом. Она взяла рысью. Коста снова застонал от боли.
— Тише, ради бога потише! Мочи нет терпеть! — взмолился он.
Уасил натянул вожжи и придержал лошадь.
— Дошел до нас хабар: на Дальнем Востоке неспокойно, с японцами воевать будем. Наш Хоранов уже в путь собрался, за наградами…
— Старый лев с хищным тигром драться будут, а кровь-то потечет народная, — мрачно отозвался Коста.
Сумерки спускались в Кубанские степи.
— К Баталпашинску подъезжаем, — сказал Уасил. — Не заночевать ли? Ночью по ущелью ехать небезопасно…
— Да, да, устал я, — слабым голосом ответил Коста.
В Лаба добрались только к вечеру следующего дня. С утра шел дождь, дорогу развезло, лошадь скользила, арбу то и дело заносило. Уасил уже и не чаял, что они доедут. Наконец лошадь остановилась па церковной площади возле дома, где жила Ольга Левановна.
Промокший, озябший Коста чувствовал себя так слабо, что не мог слезть с арбы. Уасил постучал в дверь. Долго не открывали. Тогда, взяв Коста на руки, Уасил с трудом понес его к дому.
— Кого надо? — раздался из-за двери голос Ольги.
— Открывай быстрее! Коста очень плох! — крикнул Уасил, едва удерживая обмякшее тело.
— Носит вас в этакую пору!
Она открыла дверь, держа в руках керосиновую лампу. Ее небольшие глаза недобро поблескивали. Увидев брата на руках Уасила, женщина запричитала:
— Ну вот, дождалась! Так я и знала! Вот тебе за все грехи твои!..
— Куда нести? — тихо спросил Уасил, не обращая внимания на ее причитания.
— К отцу… Я хочу видеть его, — еле слышно проговорил Коста и замолчал.
— Бредит он, — прошептал Уасил и понес Коста в хадзар, где на стене висел большой портрет старого Левана.
Пока Ольга разжигала печь, Уасил осторожно раздел Коста, уложил в постель, укутал одеялом.
— Простудился в дороге. Ничего, поправится, — сказал он, уходя.
— Померкли дни мои! Знаю я, какая это простуда!.. — снова запричитала Ольга.
