Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 61

Через несколько дней Николая Ивановича Власова вывели на прогулку. Я наблюдал за ним из окна камеры. Лицо в кровоподтеках, но голову держал высоко, гордо, словно всем своим видом говорил: «Ничего. Мы еще поборемся!»

Вот он едва заметным движением ноги подал условный сигнал: «Здесь, под камнем, я кое-что оставил для вас, товарищи...»

Мне всегда было трудно выходить на прогулку. Но в этот раз я ждал ее с особым нетерпением... Под камнем я обнаружил записку и Золотую звезду № 756, принадлежавшую Николаю Ивановичу Власову. В записке, как сейчас помню, было сказано: «Товарищ генерал, если что со мной случится, сохраните звезду и отвезите на Родину. Не хочу, чтобы она досталась фашистам. Я бодр, попытаюсь еще раз бежать...»

Просьбу Николая Ивановича я выполнил. Золотую звезду зашил в пояс, а после освобождения из плена передал её в управление кадров Министерства обороны СССР. Теперь она хранится в наградном отделе Президиума Совета СССР.

— Вот таким — несгибаемым, верным военной присяге остался в моей памяти Герой Советского Союза Николай Иванович Власов, — сказал в заключение генерал М. Лукин. — Не менее стойким оказались и его друзья, которые готовили побег».

Вслед за Маракасовым и Леоновым Николая Ивановича Власова перевезли из крепости-тюрьмы Вюрнцбург в гестаповский застенок в Нюрнберге. Здесь они вскоре снова встретились — три советских человека, три патриота, не сдавшиеся врагу, не склонившие перед ним головы.

«Власова привезли в Нюрнберг в сентябре 1944 года, — вспоминает бывший электромеханик теплохода «Хасан», интернированный фашистами в начале войны, Игорь Христофорович Маракасов. — Хотя мы сидели в разных камерах, но мне все же удалось связаться с Николаем. Условились, что убежим из тюрьмы при первой же бомбардировке. (В это время союзные войска, форсировавшие Ла-Манш, часто бомбили Нюрнберг. Охранники во время налетов, как крысы, прятались в подвалах. Мы это хорошо знали).

Примерно в начале октября был массированный воздушный налет. Воспользовавшись этим, мы с Леоновым вышибли дверь из своей камеры и открыли двери других камер. Я побежал к Николаю, нашел его, и мы — Николай, Леонов и я бросились из тюрьмы. Но охрана уже успела прийти в себя, и мы нарвались на автоматы. Загнали нас в подвал, и там-то впервые довелось по-настоящему поговорить с Николаем. Мы с Леоновым рассказали ему о том, как нас допрашивали. Посоветовали, как ему отвечать, чтобы наши показания сходились. Здесь мы договорились снова бежать, как только начнется бомбежка. Выглядел тогда Николай Иванович ещё довольно сносно. Когда он сидел в карцере в Вюрцбурге, ему В. А. Шулепников все время переправлял продукты, чем и поддерживал. При нем были все ордена, за исключением звезды Героя, офицерская форма и чёрное кожаное пальто.

Разговор с Николаем в подвале я никогда не забуду. Я помню его почти слово в слово. Он говорил о любви к Родине, и такая у него была уверенность в победе над фашистами, хотя мы находились у них в лапах, такая воля к жизни, что мы поражались. «Жить во что бы то ни стало, жить для того, чтобы победить проклятых фашистов», — говорил нам Николай Иванович.