Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 25

— Свято место пусто не бывает, — сказал Виктор Корниенко, когда в штрафной изолятор, где они с Фенотой заканчивали свой срок, втолкнули человека. Он был высок ростом, в плечах — косая сажень. Выглядел неплохо: загоревший, не очень истощенный. Только лицо избито. Правый глаз распух, затек, веко не открывалось; на руках — следы только что снятых кандалов.

— Да-а-а,— протянул новенький вместо знакомства, — неудачно...— Помолчал секунду и снова, в каком-то раздумье, проговорил: — Ну, не беда.

— А вы, кажется, на пляже загорали,— заметил Иван Фенота.

— Подышал немного свежим воздухом. Там, на улице, ребята, так хорошо, что без настоятельной просьбы эсэсовцев я бы сюда ни за что не вернулся.

— На свободе был? — догадался Корниенко.

— Погуляли малость. Всего неделю. Схватили. Бежать проще, чем потом укрыться от глаз полицаеви всякой другой сволочи.

— Давай, браток, рассказывай,— попросил Фенота.— Ведь ты вроде бы как в разведке побывал...

— Ушли мы вдвоем, ночью, прямо отсюда, из жилой зоны. Сначала все благополучно, К, рассвету отмахали километров двадцать. На дневку залегли в густом кустарнике. Ночью снова отправились в путь. Ориентировались по звездам: направление строго на восток, к чехословацкой границе. Это самый ближний и самый верный путь. Достигнешь Чехословакии, считай — дома. Там русских никто не выдаст. Уклонишься на десять градусов, попадешь в Австрию. А это почти верный провал.

На четвертый день залегли во ржи. Неподалеку — сельская усадьба. Намаялись за ночь, голод мучает... уснули.

А какой он, сон? Нервы натянуты, как струны, — тронь, запоют. Слышим, кто-то окликнул:

— Камрад!

Подхватились. Видим, стоит перед нами пожилой человек. Лицо такое честное, и добрый взгляд.

— Что же вы,— говорит, — залегли здесь? Рядом дорога. Поймают быстро. Ползите ко мне в фольварк, спрячу, накормлю.

Мы переглянулись: что делать? Лицо у немца вроде хорошее...

Он пошел прямиком, тропкой, а мы — была не была — поползли по ржи, следом.

Привел он нас в усадьбу, в какой-то подвал закрыл, а сам вышел. «Ну, думаем, все теперь: сами в каменный мешок залезли, Сейчас приведет полицию или эсэсовцев, и наша песенка спета».

Через полчаса открывается дверь, входит хозяин дома, за ним женщина. В руках — таз с водой, мыло, бритва. Мы стали приводить себя в порядок.

— Вот теперь хорошо,— заметил немец...— Вам надо оставить это,— он указал на наше потрепанное обмундирование.

Женщина притащила поношенную гражданскую одежду. Мы переоделись. Нас накормили, снабдили продуктами на дорогу.

А когда стемнело, хозяин усадьбы вывел нас в поле и рассказал, как безопаснее пройти в сторону чехословацкой границы.

— Если бы все были такими...— заметил Виктор.

— В том-то и дело, — согласился парень. — Вы это крепко запомните — не все... Дня через два у нас кончились продукты. На зорьке мы и зашли в один дом. Выбрали усадьбу, которая с виду казалась победнее других: значит, думаем, и человек получше, почестнее. Во дворе нас встретил мужчина. Тоже пожилой и тоже казался добрым. Накормил, спрятал на чердаке. Уснули. Но через пару часов услышали сквозь сон какой-то шум. Открываем глаза, а на нас выставлены дула винтовок. Вот тебе и добрый.