Читать «Жадина» онлайн - страница 95

— Мать твою, я слишком счастлива.

Она смеется, но ничего уже не исправить. Мир опять опрокидывается в минус.

Я смотрю на Офеллу, она черно-белая, и румянец на ее щеках серый, как у мечтательных девушек в старом кино. Она быстро застегивает пуговицы на блузке, становится такой, словно бы никогда ее не расстегивала. Юстиниан говорит:

— Волшебство закончилось.

А Ниса говорит:

— Волшебство началось.

Я вижу, как червь проникает в щели между досками на полу, мы с Нисой кидаемся к нему, но сталкиваемся лбами. На самом деле, это ничтожный, крохотный кусочек катастрофы. Его не хватит для того, чтобы в мир пришла Мать Земля. Но однажды из всех этих крохотных существ сложится сеть, которая приведет ее сюда.

Не страшно, если мы потеряли его, но однажды это станет важным.

Мы сидим на кровати, и я не знаю, что пугает меня больше — взгляд Офеллы или изменившаяся реальность.

— Как жаль, — говорит Юстиниан. — Еще одна странная сексуальная история не случилась со мной из-за конфликта между слоями мироздания. По крайней мере, это необычно.

Мы смеемся, а Ниса растирает по лицу кажущиеся черными слезы.

— Простите, — говорит она. — Не за то, что испортила момент. Просто я вдруг почувствовала себя такой счастливой. Оказывается, мне нельзя испытывать никаких сильных эмоций.

В отличии от Офеллы, она не выглядит смущенной. Юстиниан этого совершенно не умеет. Я, наверное, смущен тем, что Офелле теперь неприятно. Она поправляет волосы, и я думаю, что их клубничный запах кажется мне теперь совсем близким.

Я смотрю на настенные часы, на которых шевелит глазами клоун, рот у него открыт, как будто он очень пьян или не совсем разумен. Когда я пришел, то этого клоуна не заметил. Может быть, в реальности со знаком плюс он выглядит менее жутким. Маятник, его вываленный язык, путешествует справа налево и иногда замирает на одном из краев его ограниченного мира. От этого лицо клоуна кажется еще более жутким.

Я слышу далекий детский смех. Если это дом богов, думаю я, то здесь вполне может быть бог-ребенок кукольников. Эта мысль вызывает у меня не только благоговейный трепет, но и радость, потому что я вспоминаю, что и мой бог здесь.

Мой бог с его открытыми глазами и ответами ждет меня. Я хватаю книжку и говорю:

— Мне нужно на улицу.

— Ты с ума сошел? — спрашивает Ниса. — Там может быть опасно.

— И здесь может быть опасно, — говорю я. — Но если мы будем подвергаться опасности на улице, у нас есть шанс узнать кое-что важное.

Я не дожидаюсь их ответа, потому что я знаю, как ограничено может быть наше время здесь.

Я распахиваю дверь, и она кажется мне слишком легкой, словно сделанной из бумаги. Так странно ощущать несогласованность предметов и их свойств, и мне кажется, что по-настоящему привыкнуть к этому невозможно. Я бегу по коридору, и хотя шагов моих друзей не слышно, я знаю, что они рядом. А потом я вдруг останавливаюсь, еще сам не вполне поняв, почему, смотрю на открытую дверь в одну из комнат. Как бы наша гостевая ни была похожа на детскую, теперь я хорошо вижу, что она ей не является.

Потому что детская передо мной. Такая хорошенькая комнатка с тортиками на обоях, выструганной из дерева колыбелью и целым морем игрушек — кукол, машинок, плюшевых зверьков, калейдоскопов и прочих радостей, которые сопровождают нас в детстве.