Читать «Жадина» онлайн - страница 93

Мы с Нисой ложимся на кровать рядом с Юстинианом и Офеллой. Тесновато, но все равно хорошо. Я кладу книжку себе на грудь и говорю:

— Мне жалко их. Ужасно, что им приходится есть людей, чтобы выжить.

— Нам тоже, в определенном смысле. Парфия не для слабаков.

— Но вы можете не убивать, — говорю я. Лицо у Нисы становится заговорщическим, она тянется к ночнику, давит на кнопку и желтый полумесяц гаснет, оставляя нас в темноте.

Ниса ложится рядом, я оказываюсь между ней и Юстинианом. Ниса приподнимается, облокачивается на нас, словно на самом деле хочет рассказать что-то Офелле. Она легкая, и мне приятно ее ощущать.

— На самом деле изгои — величайшая загадка для всех иных народов.

Ниса вдруг становится ребячливой, в отличии от рассказывавшего мне страшилку Миттенбала, она говорит со страстью, которую рождает испуг. Бояться весело, когда рядом те, в ком ты абсолютно уверен.

Темнота погружает нас в состояние на грани веселья и ужаса. Мы все рядом, ощущаем собственное тепло и холод (когда дело касается Нисы), но речь идет о существах, что принимают форму людей, которых ты любишь, и близость становится тревожащей и в то же время необычайно нужной.

— Кто-то говорит, что их пересотворение пошло не так. Часть их бога разрушает их, и они отчаянно пытаются выжить, хотя их человеческий разум уничтожен. Кто-то говорит, что в этом и была задумках их бога, такими он пересотворил их, такими придумал. Но никто не знает о боге изгоев, друзья. Они ведь не говорят, ничего не создают, у них больше нет культуры. Никто никогда не расскажет об их боге. Некому рассказать. Но все-таки давайте подумаем, если бог изгоев пожелал сделать их такими, думаю ему совсем не нравятся люди. Молитесь о надежной защите своих богов, встретившись с изгоями. Но известные нам боги могут отступить перед тем, о ком мы не знаем ничего.

Я чувствую, что Офелла дрожит и хватаю ее за руку. Рассуждения, от которых мурашки двигаются по позвоночнику вверх мне обычно нравятся, но сейчас все остро и слишком близко.

— Их привлекает свет, — шепчет Ниса. В темноте ее желтые глаза блестят и искрятся, и я думаю, может ли этот свет привлечь изгоев. Мы тесно прижимаемся друг к другу.

— Они идут туда, где свет. Они принимают облик того, кого ты любишь. А потом…

Ниса берет мою книжку, раскрывает ее и клацает переплетом.

— И все, — говорит Ниса. — Ты теперь ничто. Ни кусочка, даже похоронить нечего.

— Все, прекрати, — говорит Офелла, а потом мы все смеемся, и этот смех рассеивает напряжение. Юстиниан говорит:

— Я надеялся, что ты сдашься раньше меня.

— Я думала, это сделает Марциан.

— Мама говорит, что я самый смелый человек на земле.

Ниса подмигивает мне золотым глазом.

— Но жутковато стало, а?

— Жутковато, — повторяю я. А Ниса говорит:

— Знаете, как для людей с большими проблемами и неясными способами их решения, мы весьма неплохо проводим время.

Я вдруг ощущаю нечто особенное, но оно не укладывается в голове, не приручается языком.

Юстиниан говорит:

— Да, на мой взгляд вполне неплохо.