Читать «Ещё поживём» онлайн - страница 75

И так до последней черты, до креста. Чёрствая корка поэзии для очарованных и нищих.

ЭКСПАНСИЯ ЛИЧНОСТИ

Нужен цельный взгляд, чтобы не впасть в отчаяние.

Д. Фаулз. Даниэл Мартин

Самое важное в жизни — cудить обо всём предвзято.

Б. Виан. Пена дней

Галина Щекина — культовый автор вологодского литературного гетто. Это не провокация, это диагноз. Обстоятельство места и времени. А главное — люди, люди, власть предержащие, решившие взять под контроль творческие традиции и — о, Господи, не ведают, что творят — сам творческий процесс. Что ж, надо отдать им должное, у них получилось. Полная тотальная герметизация, словно и не в миру живём, а на подводной лодке, и всё по уставу. Об этой беде и писал Ф. М. Достоевский в «Легенде о Великом Инквизиторе»: «Чудо, тайна и паритет. И некому сказать, что король-то голый… Мертвые пространства, пустошь».

К счастью, не все с этим согласились, не все засунули в ж… язычки. Слишком много вопросов. Об этом и повесть «Графоманка». Явное нарушение — и дерзкий вызов литературным бонзам, присвоившим себе право глаголить от имени народа. Как и везде, хищная приватизация совести и облагороженная стерилизация искусства. Все, как один. Дико, но факт. Боятся их, поэтому и не указали сразу халтурщикам на дверь. Странно, но допустимо — как любит говорить вологодский литературный критик, возвышенного ума человек, Сергей Фаустов.

Конечно, сподручней хлебать помои стилистического совершенства — так, как это понимают на улице Ленина, 2. Им и Ильич в масть, тоже литератор, так и писал он про себя в дореволюционных анкетах. Святые люди — жандармы. Даже думать об этом тяжело, потому что сознаёшь: тут миссия, мистика, в общем, всё тот же опиум для народа.

И прояснилось бы всё, если бы читал вологодский народ этих мучеников, с их, как писал блестящий Джон Донн, «водянкой ледяной». Но нет, не читает, и правильно делает, ведь ясно, что мура…

Жаль только, не все взбунтовались, глядя на этот беспредел, далеко не все, вернее, одна Галина Щекина. Но это уж дело совести каждого, имеющего отношение к литературе. Сразу оговорюсь, что должной критики не вышло — откуда? Оппозиция из одного голоса — это просто смешно.

Обидно лишь, что играет «Графоманка» на вытоптанном поле номенклатурщиков. Обижается, плачет. Обидно. Как будто нет иных образов для подражания! Отсюда и дефекты, и чувство тайной вины. А стоит ли?

Стоит, по-моему, вспомнить классика, Сомерсета Моэма, его «Луну и грош»: «Главное для меня в искусстве — личность художника». Всё. А если нет, тогда — карнавал, Петрушка, карнавальная структура повествования, отсюда — идеализация образа Дербиной, убийцы, как говаривал Рембо — кастрата, женщины в маске вологодского Сальери. Рубцов — гений! Моцарт! Пусть даже, как подметил Пушкин: «И меж детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он».