Читать «Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая)» онлайн - страница 10

Александр Дюма

— Продолжайте, — сказал он Зубову, — исполнять свои обязанности подле тела моей матери. Надеюсь, что вы будете служить мне так же преданно, как служили ей.

Это благодеяние не пропало даром: спустя пять лет мы видим Зубова среди тех, кто задушил Павла I.

Костюшко, адъютант Вашингтона, генерал-майор у Понятовского, победитель при Дубенке, атакованный в октябре 1794 года в Мацеёвицах русской армией, в три раза превосходившей численностью его армию, пал под ударами клинков, крича: «Finis Poloniae!»1 Его взяли в плен, отправили в Санкт-Петербург и держали там под арестом в особняке покойного графа Ангальта; при нем состоял в качестве постоянного стража некий майор, который ни на минуту не покидал его, ел вместе с ним и спал в его комнате. Павел отправился лично освободить 1 Погибла Польша! (Лат.)

Костюшко и сообщить ему, что он отпущен на волю, а затем вышел, не дожидаясь благодарности узника. Тогда бывший пленник, голова которого еще была обмотана повязкой, велел отнести себя во дворец, возможно, скорее для того, чтобы убедиться, что это не сон, чем просто выразить свою признательность императору. Павел не ограничился освобождением Костюшко: он предложил ему поместье и крестьян на территории своей империи, но генерал отказался от этого дара и взамен попросил денег, чтобы отправиться жить и умирать, где он пожелает. Павел выдал ему сто тысяч рублей, и спустя двадцать один год Костюшко скончался в Золотурне.

Среди всех этих первоочередных дел настало время отдать последние почести императрице. И тогда Павел задумал исполнить двойной сыновний долг.

В течение тридцати четырех лет имя Петра III произносили в Санкт-Петербурге только шепотом. Павел I отправился в монастырь святого Александра Невского, где был погребен его отец, спустился в подземелье и, велев старому монаху показать забытую гробницу, приказал ее открыть, преклонил колена перед заключенными в ней останками, снял с руки скелета перчатку и трижды поцеловал ее; после этого, долго и благоговейно помолившись возле гроба, он распорядился поставить его посреди клироса и совершить подле останков Петра III те же богослужения, какие совершали в это время у тела Екатерины, выставленного во дворце. И — как главный урок возврата к человечным порядкам — он приказал сопровождать похоронный кортеж убитого самим же убийцам, по крайней мере тем, кто был еще жив.

Однако перед этим Павел приказал возложить корону на гроб Петра III, который никогда не был коронован, а затем перенести этот гроб во дворец и выставить рядом с телом Екатерины; оттуда останки обоих самодержцев, столь трагически разделенных при жизни и столь странно соединенных после смерти, были перевезены в крепость и поставлены на одном помосте, к которому в течение недели приходили, чтобы поцеловать руку императрицы и гроб императора, придворные, выказывая раболепство, и народ, испытывая благоговение.