Читать «Духовная жизнь Америки (пер. Коваленская)» онлайн - страница 29

Только идя по дорогѣ (Song on the open road), онъ приходитъ въ такое восхищеніе отъ этой самой дороги, что она становится «для него дороже стихотворенія». Слѣдуя по этой уже много разъ упомянутой дорогѣ, онъ находитъ хорошо скрытые божественные предметы одинъ за другимъ. Онъ точно житель пустыни, который въ одно прекрасное утро просыпается въ оазисѣ и приходитъ въ изумленіе при видѣ травы.

«Я клянусь вамъ, — восклицаетъ онъ, опять возвращаясь къ той же прохожей дорогѣ, - тамъ такіе божественные предметы, которыхъ нельзя описать словами!» И онъ не описываетъ ихъ словами, а читатель не становится умнѣе. Если бы у насъ передъ глазами былъ портретъ автора, то книга «Leaves of grass» осталась бы также «невыразимо» непонятной для бѣднаго читателя, какъ и безъ портрета. Также весьма сомнительно, что мы лучше поняли бы стихотвореніе, если бы знали поэта вдоль и поперекъ. Это могло бы помочь только въ томъ случаѣ, если бы онъ лично взялся объяснить, какой смыслъ кроется въ его разнообразныхъ таблицахъ, но вѣдь отъ этого таблицы не измѣнились бы; онѣ все такъ же остались бы въ этомъ поэтическомъ произведеніи, которое, какъ говорятъ, должно заключать въ себѣ пѣсни. Судя по собственному заявленію Уитмана и по отзыву егю біографа, поэтъ долженъ являться «пѣвцомъ демократіи». Рюисъ же говоритъ, что онъ «универсальный пѣвецъ». Принявъ во вниманіе эти оба отзыва, нужно сознаться, что Уитманъ необыкновенно разносторонній человѣкъ; не нужно также забывать, что у него въ свое время были очень трудныя таблицеобразныя задачи.

Какъ же онъ «воспѣваетъ демократію»?

Въ стихотвореніи «Я слышу, — Америка поетъ», которое походитъ на какую-то программу, его демократизмъ выражается слѣдующимъ образомъ:

«Я слышу, какъ Америка поетъ, я слышу разные радостные гимны, Я слышу пѣніе механиковъ, каждый поетъ свое пѣвуче и сильно. Столяръ поетъ свое, измѣняя свои балки или доски; Каменщикъ поетъ свое, приготовляясь къ работѣ или кончая; Перевозчикъ поетъ свое въ лодкѣ; Юнга поетъ на палубѣ парохода; Башмачникъ поетъ, сидя на своей скамьѣ; Шапочникъ поетъ, стоя; Дровосѣкъ поетъ, хлѣбопашецъ поетъ на своей дорогѣ по утрамъ, или въ полдень, или при солнечномъ закатѣ. Прекрасно пѣніе матери или молодой Жены за работой, или дѣвушки, которая шьетъ или стираетъ. Каждый поетъ о томъ, что принадлежитъ ему или ей и никому другому; Про день то, что принадлежитъ дню; про ночь толпы молодыхъ, парней стройныхъ и ласковыхъ, Поютъ свои сильныя мелодичныя пѣсни съ открытымъ ртомъ».

Въ своей поэзіи, размѣръ которой переноситъ и терпитъ рѣшительно все и стихъ которой не знаетъ границъ, Уитманъ забываетъ упомянуть о пѣніи сѣдѣльниковъ, кондукторовъ омнибуса и генералъ-суперъ-интендантовъ.