На картине Христос изгоняет торговцев из храма…Он в багровом хитоне, он в гневе, он в бешенстве прямо!И почти не касается пола, но очень здоровый!Вот и бич у него, на прикидку, почти трехметровый!А торговый народ с покупающим всем населеньем,от бича разбегаясь, глядит на Христа с изумленьем.Старики головами качают: «Нельзя же так в Храме!»Дети плачут. Корзину затопчут вот-вот с голубями!У хозяйки корзины – бедро обнажилось и груди!Тут уж не до приличий, ведь свалка – пугаются люди!Тут уж точно все мысли должны быть совсем не о Боге…И представить такое нельзя ни в какой синагоге!Ох и темный же это момент из евангельской сказки —это ж повод прямой к предстоящей ужасной развязке!Ведь «Распни!» – закричат, вспоминая тот бич и толкучку…И Эль-Греко, отвлекшись, рисует нам зрителей кучку:это учителя его – слава и блеск, что ни имя!Он и сам, молодой, скромно с краю стоит рядом с ними.И, похоже, по теме картины и Божьего ликаТициан говорит благосклонно: «Не дрейфь, Доменико!Ты растешь на глазах, есть большие подвижки в колоре!»Микеланджело хмур – он соперника чует в сеньоре.Тихо Джулио Кловио шепчет: «Всмотрись в человека!»И вослед его жесту – на нас обернулся Эль-Греко…
2004
Собаки
В Нью-Йорке всякая собака,гуляет – ангелу под стать!В ее глазах не видно мрака,а лишь покой да благодать.Она причесана, умыта,она шагает налегке,за ней хозяева как свита —с пакетиком и при совке!Ее рычать не приневолишьв довольстве за судьбу свою,и «гав!» ее звучит всего лишь —как те же «how!» и «how are you!».В ней столько внутренней свободы,что никогда нигде ей вследнасчет осанки и породыникто не выскажется, нет!Ее – ни-ни, чтобы обидеть!Вы что? О чем, простите, речь?Закон велит собаку – видеть,ласкать, ухаживать, беречь!Не потому ль ньюйоркцев лица —еще милей, чем у собак?А вот у нас, как говорится —увы, но все еще не так…И если в парке, пасть раззявив,на вас овчарка глянет зло —глядеть излишне на хозяев,там тоже морда иль мурло!Вот и от тети с бультерьеромдержаться лучше в стороне,ей бобик служит револьвером —он может выстрелить вполне!И остальные все дворнягивзгляд не порадуют, дрожа —у ног бабули-бедолагиили похмельного бомжа!И говорят собаки наши,что им живется нелегкои что от пайки и парашимы все ушли недалеко…
2005
Брайтон-Бич
Записал случайно случайный наш разговор,диктофоном купленным хвастаясь, и осталасьна кассете запись, слышная до сих пор…Звук шагов. Два голоса. Вот что там записалось.Ты сказала: «Останься с нами, здесь можно жить, —и запнулась, сбившись, и справилась, продолжая, —надо просто обдумать, и взвесить, и все решить…»Я ответил: «Здесь жизнь прекрасная, но чужая…»Проповедник-негр (их в Нью-Йорке много!),запавший в транс,где-то рядом вопит о всесилье библейских истин…Ты сказала: «Но это твой единственный шанс…»Я ответил: «Плохо, что шанс, да и тот – единствен…»Я сказал всерьез: «Мое место не здесь, а там.Кем себя ни считай – все равно это будет бегство.Как же я о себе – хоть кому! – так подумать дам?» —и хохочет чайка, случайно попав в соседство…Даже чайке смешон этот выспренний старый хрыч,торопящий слова о причастности к жизни, о чувстве долга?..…Каблучки твои звонко цокают по набережной Брайтон-Бич.А она – дощатая, гулкая – слышно долго…
