В дебрях Бруклинского ZOO есть питомица одна —с мордой суслика большого, с круглым телом кабана.По лужку бредет лениво, от жары ныряет в пруд…И так дивно это диво – капибарою зовут.Хорошо здесь капибаре – тут корытце, там лежак.Позовут – подходит к паре заглядевшихся зевак.Ишь, как смотрят, мол, как рады – эта women, этот man!И совсем себе награды с них не требует взамен.Поведет крутой ноздрею и отправится назад…До сих пор ночной порою снится мне тот карий взгляд.Снится край земного шара – этот ZOO, этот зной…Капибара, капибара, что ты делаешь со мной!Твое чудное явленье третий год в душе ношу.И сейчас в стихотворенье об одном тебя прошу:если та, что там со мною летним днем была в тот год,вновь к тебе порой дневною ненароком подойдет —повернись лохматым брюхом иль по кругу пробеги,почеши себя за ухом трудным способом ноги!Даже если зной начнется – подойди к ней от пруда!Пусть увидит, улыбнется – как со мною, как тогда….И, улыбкою согретый, улыбнусь и я судьбе.Я грущу о women этой. Я вздыхаю о тебе.
2006
Щенок
Этот черный щенок был как засланный казачок —к магазину на даче подкинутый в это лето…Подбежал и прильнул ко мне, выбрал хозяина, дурачок!Но зачем и кто мне послал испытанье это?В электричке молчал, на соседей глядел, как граф,но потом, близ метро, лай собачий услышав в парке,он из сумки моей вдруг ответил басистым: «Гав!» —О, вы видели только б растерянность той овчарки!И потом – сколько раз обмирала моя душа,когда он грыз книги и нагло трепал тетрадки,и глядел, ну, точно, как Гриня на Бурнаша,ни малейшей вины не чувствуя в беспорядке!Никого не боялся – с ротвейлером к носу нос!Тот с ощеренной пастью – на пару с владельцем дюжим!Но уже через миг играют – щенок и пес,и с хозяином мы – улыбаемся, курим, дружим…Он и умер играючи – слишком уж был живой!За обрывком газеты помчался веселым бесоми догнал, придавил – на совсем пустой мостовой! —и на фары далекой машины взглянул с интересом…А она – иномарка! Все гуще, все ярче свет!Тормозов ей жалко, и ряд поменять – ума нет!…Много в небе вечернем осенью звезд и планет,ни одна из-за бобика падать в траву не станет.
2008
Соловей
Щелкая и чмокая всю ночь,соловей поет о жаркой страсти —так что куст шатается, точь-в-точькак безумный, от такой напасти!А вослед другие соловьи —не таясь, признаться в чувствах рады!А поэты пишут о любви —больше от тоски и от досады…Господи, прочти хоть у кого —где же эти радостные вопли?Эти «ах!» и трепетное «О-о!»…Нет, все больше – вздохи или сопли…Отчего ж о счастье без затейне поем, пока оно в избытке?Отчего в густом меду страстейвязнут даже слабые попытки?Я мечтал порядок изменить!Я влюблялся, может быть, затем лишь,чтобы страсть словами оттенитьи объять, как Ты весь мир объемлешь!Но и я был звучен лишь сперва,и гортань пересыхала скоро!А когда опять нашлись слова —и для соло слабо, и для хора!Господи, ну что ж Ты, как назло —вовремя не дашь воспеть реальность?Ведь когда остыло и прошло —все не то – и голос, и тональность!«Впредь тебе наука!» – хмуришь бровь…Но скажи мне, Господи, а ну-ка:для чего ж тогда Ты шлешь любовь,если в ней – такая лишь наука?
