Читать «Дорожное эхо» онлайн - страница 25
Олег Николаевич Левитан
«В электричках утром теснотища…»
В электричках утром теснотища —стой, не охай, вплоть до Ленинграда…Сотня выйдет в Колпине, и тыщаснова влезет – всем куда-то надо!Набежит, с перрона в тамбур хлынув —мокрый вал беретов, шляп, косынок!И в лицо – охапку георгинов,в белой марле едущих на рынок…И опять мелькает мгла сырая.Долго длится время поездное…Где же ты, попутчица былая?Возвратись, встань рядышком со мною!Возвратись – волненьем отозваться,как тогда, в студенческие годы.Нам бы на природу любоваться —но так тесно, что не до природы…Дни летели, зыбкий снег роилсяследом до Московского вокзала…Я сказал ей: «Я в тебя влюбился…»Но не вспомнить – что она сказала.Не услышать, как в кино без звука.Перегон. И снова остановка.Как ее название – Разлука?– Нет, – ответят люди, – Сортировка…Георгины смотрят на названья —им-то, им-то, бедным, что за дело?Тридцать километров расстоянья —и вокзал!Полжизни пролетело…1983
«Художник, штурман, инженер…»
Художник, штурман, инженер,писатель, милиционериль просто человек красивыйи добрый – Бог весть почему…Вот эти рядом, а к тому —тянуться через всю Россию!И это всё мои друзья —те, без которых мне нельзяи дня представить, холодея.Мне взгляды их и голоса —как для пернатых небеса,как твердь земная для Антея!Меж тем летит за годом год.Махну рукой, коль повезетпорой вечерней или рассветной —в трамвае, в давке, кое-как:– Ты где?– Да там….– И как?– Да так…И на прощанье взгляд приветный.Всяк выбрал ношу по себе.Почти у всех и по семье —и тянут, тянут на пределе!А кто-то даже, посмотри,уже развелся раза три…Да и о чем я, в самом деле!А жизнь спешит во весь опор —ухабы, рытвины, сыр-бор! —когда ж тут оглянуться, право?Но оглянись, и меж людьмиони – друзья! А отними —лишь одиночества отрава…1987
* * *
«Распрощавшись с вокзальной Москвой…»
В. Ведякину
Распрощавшись с вокзальной Москвойи постель приготовив на полке,я почувствовал, тронув рукой:заполняется сердце тоскойи щемит от незримой иголки…Пару дней у друзей прогостив,жизнь чужую к своей приближая,я вдруг понял, плафон погасив,под негромкий колесный мотив —никакая она не чужая…И, Калинин ночной миновав,все не мог от нее отстраниться,и не в силах был встречный составзаслонить, пролетая стремглав —москвичей моих милые лица…Я рукой проводил по глазам,засыпал и опять, просыпаясь —все завидовал темным лесам,убегавшим к столице, и самвсе оглядывался, улыбаясь…И всю ночь по осенней стране —к Волочку, Бологому, Любани —так и ехал на нежной волне,имена дорогие во снеповторяя одними губами…1985
«Выходит в тамбур человек…»
Выходит в тамбур человек —с лицом угрюмым, с тусклым взглядомиз-под опухших красных век —сопит, встает со мною рядом.И курит, и глядит в окно —бегут столбы, несутся дали…Я с ним знаком был, но давно.Давно друг друга не видали.И вот – увиделись. Молчит.Не узнаёт. И мне неловко.И встреча кажется на виднелепой, как инсценировка.Каким же сам я стал, когдасудьба его так изменила?Не знаю… Вытерлись года.Бесследно выцвели чернила.Стоит, как контрабас в чехле.Молчит. Могло ж такое статься!В его глазах, как на стекле,написано: «Не прислоняться»…1986
