Читать «Диакон и смерть» онлайн - страница 4

Макару Иванычу пришлось проделать это с опозданием, после службы, когда река была уже пустынна. Он шествовал, окруженный рычащими октавами, басами уже в подпитии; даже мелюзга хора собралась посмотреть на удивительное зрелище.

Шли с пением. Макар Иваныч - впереди, как бы под конвоем великанов, изрыгающих хвалу Господу, позади звякали бубенцы тройки. Переверзев нес огромный овчинный тулуп, а бас Громов держал подмышкой четверть в шелковом мешке из-под просфор.

От мороза стоял в воздухе туман. Роща была серебристо-белая, неподвижная, застывшая - как в сказке. А с другой стороны, с горы, сквозь синеву морозной мглы смотрел город холодком своих окон и запушенных метелями крыш. Там высоко взметнулась к небу соборная колокольня, - с нея все еще плыл праздничный трезвон.

Шествие остановилось у проруби. Она уже успелподернуться толстым слоем льда, и Переверзеву пришлось пробивать ее каблуками своих огромных сапожищ, Громов же кнутовищем очищал ее края.

- Только под лед не нырни, - шутил Переверзев. А Громов советовал:

- Коли мырнешь, запомни, во-н-н там три проруби, к ним плыви, от них светик идет. А мы петь будем, чтоб не сбился.

Хор смеялся. Переверзев мрачно смотрел в лицо Макара Ивановича своими выпуклыми и от пьянства красными глазами.

- А коль и впрямь мырнешь... не боишься?

Макар Иваныч только засмеялся в ответ:

- Господь выудит!

И он выпрыгнул из одежды на ледяной мороз. Немедленно двое певчих перекинули ему подмышки полотенце.

- С Бо-г-гом! - рычали октавы, словно провожая его в дальнюю дорогу.

А хор загремел:

- Во Иорда-а-а...ни...

Темная вода бурлила. Макар Иваныч хотел крикнуть:

- Та-щи-те!

Не мог.

На миг ему показалось, что всё вокруг замерзло; и роща, и город на горе, и небо, и певчие - всё превратилось в одну ледяную глыбу. Его багровое лицо с остановившимся взглядом стало таким страшным, что певчие инстинктивно потащили его воя, царапая до крови тело об острые края проруби. Подобно обмерзшему судаку, появился Макар Иваныч из проруби. Он стал как бы деревянным, звонким и ломким, лишенным движений, глаза стали круглы и бессмысленны, только челюсти дробно и не переставая стучали. И стучали они, пока завертывали его в тулуп, укладывали в сани, опрокидывали над насильно раскрытым ртом четверть, и потом лихо мчали по оживленным улицам, мимо дымящих домов, садов, покрытых инеем, и обледенелых на постах городовых, - прямо к "Плевне", в гудящем нутре которой принялись уже оттирать Макара Иваныча водкой и снутри, и снаружи. Но Макару Иванычу казалось, что внутри его течет огненная река, а снаружи весь мир - люди, и тусклые свечи, и самый гомон людской, - всё это сковано страшным морозом, от которого и сам он никак не может оттаять. Потом басы и октавы вокруг него стали вырастать до гигантских размеров; они пухли и ширились и наполняли пространство, но голоса их достигали к нему откуда-то издалека, и он никак не мог разобрать и понята их

слов. А огненная река всё бурлила в нем и уж выступала из берегов. К вечеру Макар Иваныч превратился в пылающий костер, - он метался в бреду и кричал, не умолкая: