Читать «Детские истории взрослого человека» онлайн - страница 6

Сегодня день свободы.

После завтрака он вежливо попросил у матери разрешения поиграть на заднем дворе. Разрешение было дано, но в обмен на обещание, что он ни при каких обстоятельствах не будет общаться с этим хулиганом Митко. Сыном Фросы. Он и так не стал бы с ним общаться, потому что считал его дегенератом, чья фантазия исчерпывалась набором нехороших слов. Подобное было не во вкусе Александра.

Улучив момент, когда мать повернется к нему спиной, он сунул палец в нос, извлек оттуда соплю и нежно обнял мать сзади, вытирая соплю о ее фартук. Вот так. Никто не может безнаказанно диктовать ему нормы поведения.

Мать ласково погладила его по голове и взволнованно сказала: «Мой хороший».

«Санкта симплицитас», — подумал Александр, потом отошел в угол, где стояла скрипка, открыл футляр и плюнул на ее корпус цвета поноса. Этого никто не видел.

На заднем дворе было пусто. Осеннее солнце еще припекало, в соседнем доме Фроса отчитывала своего сына.

Черепаха Спаски медленно ползла по теплым камням, качая головой вправо-влево, как заводная игрушка. Ее звали Гого. Если бы ее звали не Гого, ее бы наверняка назвали Тортилла. Люди любят давать домашним животным самые нелепые клички.

Александр назвал бы ее Альфа, Бета или Гамма. Он бы выбрал кличку, которая ничего не значит и не вызывает ассоциаций. Никакой персонализации — идеально для черепахи (если бы он вообще решил ее как-то назвать).

Минут пятнадцать он просто следил за ее неспешным движением, размышляя, по какой прихоти природы этому существу дано прожить сто пятьдесят лет. Затем сел на корточки, подобрал с земли палочку и осторожно коснулся ею головы черепахи. Черепаха тут же спряталась в панцире, но, подождав немного, снова боязливо высунула голову наружу. Александр коснулся ее снова, потом брезгливо поежился и бросил палку: с нее свисала ниточка слизи. Александр встал, огляделся и заметил возле забора кирпич. Кирпич был размером в две ладони, и когда-то его покрывал слой известки.

Александр взял его, вернулся к черепахе и занес кирпич на высоту примерно метр двадцать. Если бы Александру было лет пятнадцать, кирпич удалось бы поднять выше, и удар имел бы необходимую пробивную силу. Однако предаваться подобным рассуждениям бессмысленно.

Александр разжал пальцы, и кирпич полетел вниз; послышался треск, с каким ломаются сухие ветки. Однако он еще ничего не значил: черепаха высунула из панциря задние лапы и, вытягивая их изо всех сил, попыталась уползти — удивительно глупый поступок для существа, которое считается символом мудрости.

При втором ударе звук был четче, и из-под панциря с одной стороны потекла кровь. Но панцирь все еще был цел. Черепаха завалилась на бок и больше не двигалась, что можно было истолковать по-разному:

а) она действительно мертва;

б) у нее было что-то вроде разума, и оно подсказало ей этот маневр.

Александр немного подождал, затем взял палку и осторожно ткнул черепаху туда, где должна быть рана. Черепаха вдруг растопырила лапы, пытаясь оттолкнуться: она паниковала. Передняя левая лапа подрагивала, словно уже жила отдельно от туловища.