Читать «Десять новелл и одна беглянка» онлайн - страница 10

Ничего удивительного, — ведь ее дед — учитель пения, и отец когда-то пел как соловей. Хоть и сам в это уже с трудом верит.

О козлах, особенно — красивых

Леха С* был красивый. Не симпатичный, а именно красивый. Симпатичный — это я. Маринка К* мне так прямо и сказала: «Вроде, посмотришь на тебя — урод-уродом. Но симпатичный!» И не красавец-мужчина. Таким у нас на худграфе был Миша К*: плечи, усы, улыбка — красавец-мужчина.

Я, признаться, ни хрена не понимаю в мужской красоте, но Леха… Объективно, Леха был самым красивым. Даже Катька Б*, славная Катенька Б*, «Мисс Пединститут — 90», на фоне Лехи выглядела… так себе.

Караваджо бы все отдал за такую натуру — его лютнист отдыхает: Леха был милее и краше. Предполагаю, подобная внешность была у Феба, сына Зевса. На мой взгляд, ни одному художнику не удалось достойно изобразить этого красавца-бога: у одного он похож на педика в шлеме, у другого — на прапорщика в бане…

Леху тоже рисовали. Лучше б Катьку.

Но не об этом. Не об этом. Не было у Лехи девушки. Никогда у него не было ни одной девушки. А было ему уже далеко за двадцать. Двадцать два, если быть точным.

Уж не знаю, сводило ли его это с ума, а то ведь некоторых очень…

Пожалуй, стоит рассказать. Был у меня в С* корешок Ника. Так вот его — сводило. При всем при этом — выглядел: сокол, как моя мама говорит. С ним бы любая пошла, запросто. Потому что сокол. Это мы, симпатичные, должны через зад выворачиваться — чтоб хоть какая-то заметила.

Я знаю, что говорю: я симпатичный, а папа у меня — сокол, как мама говорит (природа на птенцах соколов отдыхает). Впрочем, о папе не буду. О папе не теперь.

Так вот. Ника паниковал: дни идут, месяцы пролетают — девушек нет. А те по нём сохли, все. Ника этого не знал, не знал, что робеют девушки в его присутствии. Попытки были, с его стороны — неудачные крайне: что-то там все время было не так. «Она, вроде — да, — рассказывал он мне, — а я не могу, что-то меня останавливает. Она сказала, что я козел».

«Это несправедливо, — говорил Ника, — все вокруг спят с прекрасными девушками — один я до сих пор мальчик». Все вокруг действительно спали с прекрасными девушками. Большинство, правда, только на словах.

Потом меня в армию загребли. Ника писал: «Здравствуй. Я пока еще девственник… и т. д.» Вскоре и Нику забрили. Писал: «Здравия желаю! Я все еще девственник… и т. п.» А потом переписка заглохла. Надолго. И вдруг, получаю как-то от него письмо: «Здравствуй. Я женился, ее зовут Вика, я ее люблю…» Даже забыл сообщить мне: девственник он, или уже нет — от счастья, наверное.

No comment, в общем: мораль сей притчи ясна как день.

А по Лехе девушки не сохли — они хотели от него родить. Красивого ребеночка. Все, кроме Таньки Г*.

Г* была дрянь — есть же на свете дряни. К тому ж, по-моему, нехороша собой: все ее пороки были нарисованы поперек лица, наглого и неблагородного ее лица. Гадина она была, если честно. Говорят, гашиш откуда-то с юга рюкзаками возила. А ведь муж был мент. Делала, дрянь, что хотела; захотела — завалила Леху. Их роман был короткий, но бурный. Три дня они не выходили из Лехиной комнаты в общаге. А на четвертый — он ей надоел: «Красивый, но скучный».