Читать «Деревенская трагедия» онлайн - страница 49

Позднее, когда уже наступило лето, она узнала, что готовилась свадьба дочери одного фермера, жившего в нескольких милях от них, и немедленно отправилась в ней, в надежде получить часть заказа её приданого, вышла для этого из дому рано утром и вернулась поздно вечером с полною неудачей. В этот день Джес был занят с утра уборкой сена и работал все время на палящем солнце, а вечером повел купать лошадей к одному из прудов старого замка. Одна из лошадей, помоложе других, обрадовавшись случаю понежиться в прохладной влаге после дневного жара и усталости, выскочила из чинных рядов старших, спокойно пьющих у берега в помутившейся от грязи воде, и бросилась в самую глубь пруда, с наслаждением шумно втягивая в себя чистую воду из-под плоских листьев и серебряных чашечек трепещущих кувшинок. Не довольствуясь этим, дерзкий и непокорный молодой конь в то время, когда уже все остальные лошади, мокрые и довольные, медленным шагом направились ко двору фермы, упорно продолжал стоять посреди пруда, не подчиняясь увещаниям Джеса и ловко избегая ударов его длинного бича, так что Джесу пришлось, наконец, самому броситься в воду и вывести лошадь на берег. В конце-концов, все-таки, отозвалось все это дурно не на лошади, а на человеке. Окончив работу, Джес отправился домой и, в ожидании Анны и ужина, прилег отдохнуть; но, прежде чем она успела вернуться домой, его мокрая одежда уже высохла на нем. На следующее утро, несмотря на испытываемую им боль во всех членах и на тяжесть в голове, он работал на сенокосе до самого вечера. Он хотел даже участвовать в ужине, которым, по обыкновению, мистер Шеперд угощал всех рабочих по окончании уборки сена, но, присев за стол в числе других, Джес почувствовал, как все вдруг завертелось вместе с ним я как у него в руках и ногах, вместо костей, ощущались раскаленные железные прутья. Он не мог есть и, ничего не говоря, потихоньку встал и пошел домой. На другой день он слег и по прошествии двух недель не мог еще вставать. Им нечем было уже платить в деревенской лавочке и они брали в долг, а, между тем, доктор говорил, что раньше шести недель Джесу нельзя будет и думать о работе. Боли он уже не испытывал, но лежал все время тихо и неподвижно, а Анна сидела около него и все думала о долге в лавочке и о ребенке, который должен был явиться на свет Божий, не имея, кроме красного, вышитого передника, никакой покрышки для своей наготы.