Читать «Дегустаторши» онлайн - страница 131

Я осталась одна, не в силах открыться ни Герте с Йозефом, ни подругам, и в любом случае никто из них не сумел бы помочь. Оставалось лишь обратиться к Циглеру. Нет, я сошла с ума, совсем сбрендила. Если бы только Грегор был рядом, мне так нужно с ним поговорить! «Ничего, – сказал бы он, обнимая меня, – это просто сон».

Кара наконец настигла меня, и это оказался вовсе не яд, не смерть, а жизнь. Какой же Бог садист, папа, он наказывает меня жизнью. Он воплотил мои мечты и теперь хохочет во все горло, сидя на своих небесах.

В пятницу, вернувшись домой, я обнаружила, что Йозеф с Гертой, накинувшей кардиган (к вечеру посвежело), уже сели ужинать: видимо, собирались лечь пораньше. Герта едва кивнула мне, а Йозеф, напротив, был внимателен, как всегда, но причиной холодности жены не интересовался.

Стоило лечь в постель, как все тело свело судорогой. Голова пульсировала, будто ее сжимали раскаленными щипцами, почки горели, левый сосок кололо, словно кто-то решил зашить его цыганской иглой: нечем тебе будет кормить своего ребенка, хочешь родить – придется воровать молоко у Крумеля.

Утром я встала совершенно разбитой. И сразу, едва успев продрать глаза, заметила темное пятно на простыне. Ночная рубашка тоже оказалась перепачкана. Кровотечение! Я потеряла ребенка! Потеряла ребенка от Циглера! Упав на колени, я уткнулась лицом в матрас, обхватила живот, пытаясь удержать его: не уходи, не будь как все, останься со мной! Потом коснулась грудей – они были мягкими, не болели, только легкий, едва заметный дискомфорт, а ведь я проверила не один раз.

Нет, я точно не была беременна от Циглера.

«Так бывает, – сказала бы Эльфрида, – странно, что ты, берлиночка, об этом не знаешь. Стоит только расстроиться или переутомиться, и цикл тут же скачет. Ну или проголодаться, но ты, в отличие от меня, не голодаешь. У меня здесь цикл тоже сбился. Выходит, мы с тобой все-таки синхронизировались, как и говорила Лени».

Прижавшись щекой к матрасу, я оплакивала Эльфриду, пока простыня не промокла насквозь. Потом, услышав гудок автобуса, пристегнула булавкой прокладку, быстро оделась и вышла, оставив на простыне багровое пятно, чтобы Герта увидела.

А в автобусе, прислонившись виском к стеклу, заплакала снова – о ребенке, которого у меня никогда не будет.

41

Беата не ошиблась: вскоре дела фюрера пошли совсем плохо. В июле его предали свои же (при этом едва не выйдя сухими из воды), чуть больше месяца спустя он потерял на Западном фронте полмиллиона человек, остался без гарнизонов и артиллерии, в результате чего союзники освободили Париж. Сталин на противоположном конце Европы добился еще более явного преимущества: он захватил Румынию, подтолкнул Финляндию к капитуляции, а Болгарию – к официальному выходу из войны, взял в плен пятьдесят немецких дивизий в Прибалтике. «С каждым днем он все ближе», – повторяли генералы. Начальники штабов один за другим получали выволочки, пытаясь убедить Гитлера, но тот ничего не хотел знать: как говорил Фридрих Великий, армии будут сражаться, пока измотанный противник не капитулирует. А уж они его измотают, отстояв честь Германии: клянусь, пока я жив, я не допущу повторения 1918 года, – и он бил себя в грудь правой рукой, пряча за спиной левую, теперь уже полностью охваченную тремором, причину которого Морелль так и не выяснил. Хватит россказней о том, что русский Иван у наших ворот, кричал фюрер, это лишь происки Советов.