Читать «Дегустаторши» онлайн - страница 128

С другой стороны, чем я-то лучше?

На замену Эльфриде никого не взяли: ее место за столом, возле Лени, оставалось пустым, как и ее кровать рядом с моей – возможно, это должно было служить напоминанием о судьбе тех, кто отказывается быть как все.

Или же у фюрера хватало других забот: когда твоя армия тает на глазах, разбитая на всех фронтах, ты куда меньше переживаешь из-за какой-то там пробовальщицы.

В один из свободных дней, когда фюрер снова уехал, а я, проклиная приторный запах мыла, развешивала белье, ко мне подошла Герта. Солнце стояло высоко, и мокрая одежда приятно холодила пальцы.

В доме играло радио, через открытое окно доносились речи и песни в честь Дня немецкой матери. Так вот куда отправился фюрер: награждать самых плодовитых матерей почетными крестами! Взявшись за край скатерти, я подумала о том, что уже двенадцатое августа: что-то я совсем потеряла счет дням. Двенадцатое августа, день рождения Клары – если бы, конечно, Клара не умерла тридцать семь лет назад, когда Адольф был еще не взрослым, состоявшимся человеком, а безутешным сыном, лишившимся матери.

Против обыкновения, Герта не бросилась мне помогать – стояла молча, словно собиралась что-то спросить, но заслушалась радио. Фюрер как раз вручал золотой крест лучшей из матерей, сумевшей произвести на свет аж восьмерых здоровых детей. И не важно, что кто-то из них мог умереть от голода или тифа задолго до того, как у него начнет расти борода или появится надобность в лифчике, не важно, что кто-то мог погибнуть на войне: главное – есть новые бойцы для фронта и новые женские лона, готовые к вынашиванию. Августина однажды сказала, что, когда придут русские, они всех нас обрюхатят, на что Улла ответила: «Лучше пусть русский Иван выстрелит мне в живот, чем американский солдат – в голову».

Я взглянула в небо, но самолетов не увидела – ни американских, ни советских: оно было затянуто облаками, похожими на куски марли, сквозь которые изредка проглядывало солнце. Герта уже объяснила мне, что, если начнется бомбардировка, нужно бежать в лес, захватив с собой воды, еды и одеяла на ночь: в Гросс-Парче не было ни бомбоубежищ, ни бункеров, способных вместить всех жителей деревни, ни туннелей. Ну что ж, ей будет куда спокойнее спать среди корней дерева, а не в погребе, где недолго и задохнуться. Я сказала: «Ладно, будь по-твоему» – и говорила так каждый раз, когда об этом заходила речь, хотя на самом деле собиралась просто повернуться на другой бок и поудобнее устроиться на подушке, как это делал отец.

В то же время радио говорило, что нет причин для беспокойства: откуда эти дурные мысли в такой радостный день? Сегодня праздник, мы чествуем детей рейха, немцы ведь любят детей, а ты? Женщины, выполнявшие свой долг без надлежащего рвения, а потому родившие только шестерых, получали серебряный крест. Впрочем, и это неплохо: может, медаль подвигнет их на дальнейшие старания, и в следующем году они переместятся выше – не зря ведь фюрер учил нас никогда не сдаваться. Что до прочих, им придется довольствоваться бронзовыми крестами – те, кто принес всего четверых, большего не достойны. Моя свекровь, к слову, не получила бы ничего: каких-то три беременности, двое умерли еще в детстве, третий… Впрочем, немцы любят всех детей, даже тех, кого похоронили, даже пропавших без вести. А у меня не было ни одного.