Читать «Двое и война» онлайн - страница 60

Отдохнув и остыв, Елена Павловна спускается с третьего этажа. У входа на лестницу — ворота для грузовиков. В них — дверца с высоким порогом. Откроешь, переступишь — и ты на улице. Но иногда тянет Елену Павловну пройти через весь цех.

У станков уже колдует вторая смена. Парторг сказал однажды на собрании:

— Следуя примеру родителей, вливаются в наш славный рабочий коллектив дети кадровиков. — Среди прочих, названная по имени-отчеству, была и Зоя.

«А если говорить по правде, за женихом она потянулась, — вспоминает Елена Павловна. — За Васей Кочергиным. Будто в шутку, величала его комсомольским богом. А разве он — комсомольский? Это он для нее одной богом стал…»

Не раз видела их Елена Павловна вместе, хоть и таились они. И догадывалась, когда, сделав вид, будто торопится к подружке или в библиотеку, на самом деле спешит Зоя к Васятке на свидание. А теперь вот у них уже двое детей. Старшенькому, мальчику — шесть лет. И назван он Иваном — так захотела Зоя. А девочку величают Еленой.

Когда Зоя была на сносях, Елена Павловна сказала ей:

— По всему видать, внучка у меня будет. Назовите Машенькой. То-то Марья порадуется!

Но когда Вася — на такси, с цветами — привез Зою из роддома и, войдя в избу, торжественно возложил на тахту тугой, перевязанный голубыми лентами кружевной сверток, он тут же, еще не успев и пальто снять, предупредил:

— Зовут ее Елена, Аленка. Я решил, и все. И настаиваю. Имею я, как отец, право дать своей дочери имя, какое мне нравится?

Чего греха таить, Елене Павловне приятно: «Уж так-то славно назвали внучат — ну точно масла в душу налили: катается она в нем да радуется. Вот уж не думала, не гадала, каким добрым зятюшкой станет. Васятка Кочергин. Сыном в дом вошел. А годы летят, жизнь, считай, прожита…» Она думает об этом с тихой грустью, но без боли, без обиды и горечи.

В школе Елена Павловна была равнодушна к истории: скучный предмет. Запоминай какие-то даты, события, происходившие сотни лет назад. — «Детские заблуждения, — говорит она теперь себе. — История — это, может, самая главная и самая первая наука».

В жизни своего отца, в своей собственной, в жизни Зои и Васи, Ванюшки и Аленушки чувствует она теплый трепет «мертвой» науки. Историей стала Великая Отечественная, на которой сгинул Иван. И все, что сделано людьми — и доброго и черного, — все, как листва и хвоя с лесов, ляжет в один общий пласт. Ему еще лежать, очищаться от мелкого, пустячного. Ему еще надо повременить, чтобы стать Историей. Но время пройдет, и он, этот пласт, заявит о себе как История.

И потому все долговечное — реки, дороги, колодезные срубы и избы деревень, здания городских улиц и асфальт площадей, рябина под окном и береза в поле, и само небо над головой — глядит на человека глазами Истории, просит: знай меня, береги, помни!

Кругом уже гудят, дрожат в радостном напряжении станки, звенит и поет металл. Работа!

Елена Павловна идет по ярко освещенному цеху с зелеными стенками, с цветами в кадках. Комсомольцы вывешивают стенгазету, длинную, с множеством рисунков и карикатур.