Читать «Двое и война» онлайн - страница 184
Надежда Петровна Малыгина
Когда в пять-шесть часов утра выпуск готов и веселые девушки-экспедиторы раскладывают кипы газет, которые еще пачкаются и остро пахнут краской, в бумажные мешки, я отправляюсь домой. Голова тяжелая, как чугунное ядро. Тяжелая сладкая пелена опутала мозг, сковала мысли, движения. Спать уже не хочется. Только бы лечь и лежать, ни о чем не думая. Не замечаю ни тонких нежных красок начинающегося дня, ни яркой молодой зелени умытых дворниками деревьев, ни пробуждающихся на клумбах цветов, ни Волги, которая будто остановила свой поток, чтобы полюбоваться утренней зарей.
В пустом громыхающем на стыках рельс трамвае безучастно смотрю я в окно, а перед глазами все мелькают, мелькают газетные полосы, клише, заголовки, строчки. Голос кондукторши слышится словно из-под земли. Я не сразу понимаю, что она объявила остановку, на которой мне сходить, и, лишь увидев в окно трамвая свой дом, спохватываюсь, выскакиваю торопливо и медленно, тяжело бреду домой. Лестница, по которой я подымаюсь, пахнет пылью и кошками. И в моей однокомнатной квартире, будто законсервировавшей тишину и пустоту, тоже прочно утвердился нежилой запах.
У меня двойная жизнь. Одна суматошная, в разъездах и командировках, в разносных и восторженных статьях и очерках, в буче редакционных дел, в летучках и собраниях, в спорах и встречах с людьми. Другая принадлежит памяти. Это даже не жизнь: это — дремота, в которой воскрешается былое, обдумывается давно и много раз передуманное.
Однажды дежурство началось удачно, как никогда. Была только полночь, а ученица-печатница в черной замасленной спецовке, блестя белозубой улыбкой, принесла первую и четвертую полосы. Из кабинета напротив еще доносились голоса заместителя редактора и чей-то незнакомый: там, видимо, закончили игру в шахматы и теперь спорили о ходах ферзем, офицером, королем. Не ушел еще и дежурный, которого я сменила: стоя в дверях кабинета, он кричал жене-корректорше, которая работала в другом конце коридора:
— Лиля! Скорей! Через восемь минут последняя электричка!
Потом хлопнула дверь — раз, другой. Наступила тишина, в ней явственно прослушивался равномерный гул, сотрясавший здание: в типографии на первом этаже работали печатные станки.
Включив настольную лампу, я погасила верхний свет и стала читать оттиски. И здесь все обстояло хорошо. Ошибок не было. Дежурный не заметил лишнюю запятую, но ее легко убрать: просто сковырнуть. В одном месте печать бледнее — тоже не беда: обведу чернилами, печатники заметят и подправят.
Через полчаса девушка-ученица принесла внутренний разворот — вторую и третью полосы. За ней по коридору прошел еще кто-то. «Уборщица», — машинально отметила я. Шаги замерли у моего кабинета. В черный квадрат открытой двери ступил незнакомый человек. Он остановился в тени, далеко за круглым пятном света от настольной лампы, и все же я заметила, что виски у него седые. «А, это новый собкорр центральной газеты…»