Читать «Двое и война» онлайн - страница 182

…Четыре танка с саперами и штурмовыми группами — по два с разных улиц — прорвались на площадь, к памятнику Адаму Мицкевичу. Бойцы штурмовых групп и саперы растекаются по этажам, выбивают вражеских пулеметчиков, автоматчиков, фаустников. А танки уже пробились дальше, и надо следовать за ними. Бегу, прячусь в нишах, пригибаюсь, прижимаюсь к стенам домов. Чувствую себя беззащитной перед каждым окном, дверью, аркой. В руке трофейный пистолет — один пистолет…

Бойцы, очистив от гитлеровцев дворы и дома́, снова догоняют «тридцатьчетверки». Бой разгорается. Опять появились раненые. Помогаю санитару автоматчиков стаскивать их в подъезд дома. Он помогает мне вытаскивать из подбитой машины раненых танкистов. Говорит:

— Ну и работенка у тебя. Я на такую не согласный. В пехоте легше…

Личное оружие раненых танкистов обычно оставалось в танке. Но здесь, в быстро меняющейся обстановке тяжелых уличных боев оставлять раненых без оружия опасно. Поэтому, вытаскивая раненого танкиста, забираю из танка и его автомат.

После того как мы с санитаром вооружили всех, кто мог держать в руках автоматы, я и догнала танк лейтенанта Мерзлова. Вместе с другими машинами он стал пробиваться вперед. Мне казалось тогда, что от площади, где стоит памятник Мицкевичу, очень далеко до оперного театра. Я не скоро увидела зеленый купол, колонны в нишах. Помню: перебегая площадь у театра, на мостовую рухнул автоматчик. Помедлив, мчусь к нему. Площадь кажется огромной, как плац. Надо оттащить раненого в безопасное место, а до стен домов далеко. Дотянуть до танка Саши Мерзлова? Но танк не будет стоять на месте. К стене театра — вот куда надо добраться! Укрыться от огня, который гитлеровцы ведут с противоположной стороны площади!

Ползу. Останавливаюсь, подтягиваю плащ-палатку с солдатом на ней, отдыхаю, снова ползу. Пули вжикают над ухом, над головой, ударяются в каменную кладку.

Наконец, я у стены театра. Передохну и примусь за перевязку. Но пули все так же цвиркают то справа, то слева и так же щелкают по каменной кладке. Стреляют в нас. Придется двигаться дальше.

Ползу по-над самой стенкой. Еще, еще… И вдруг глазам не верю: позади театра, совсем рядом, — голубые прилавки базарчика. Хоть какое-то укрытие! Конечно, ненадежное, доски прилавка тонкие. Но ведь стреляющим не видно, где, в каком месте за ними лежит человек!

Сюда, под голубые двухрядные стойки, я и свезла на плащ-палатке еще троих раненых. Потом танк Саши Мерзлова стал выходить из боя на заправку боеприпасами, и на его броне я вывезла этих троих в более безопасное место — туда, откуда бой уже отошел.

…Хожу вокруг. Стою. Смотрю. Площадь вовсе не площадь — просто широкая улица со сквером посредине, и здание театра замыкает этот сквер. А голубого базарчика нет.

— Ты не знаешь, был ли тут когда-нибудь базар? — спрашиваю я мальчугана лет десяти.

— Базар? — переспрашивает он. — Базар вот тут, за углом. На другой улице.

— На другой улице? Нет, я же отлично помню: прилавки стояли сразу за театром, буквально в нескольких метрах.