Читать «Двое и война» онлайн - страница 164

Залег… А что толку, если нечем стрелять?

Танк полыхает, и я уже хочу твоей смерти. Только — другой. Невозможно представить, что от тебя, погибшего, не останется ничего, даже могилы.

Гитлеровцы пятятся, отползают от горящего танка, и двое на этом пути остались лежать неподвижно. Значит, Саня стреляет! Значит, у него есть еще один пистолет?!

Потом мы узнаем, что еще в начале боя у вас погиб радист-пулеметчик и Саня взял себе его оружие.

Но почему, почему не видно остальных членов экипажа? Почему не выпрыгиваешь ты? Убит? Может, это даже лучше — сгоришь мертвым… А если не убит, а тяжело ранен?..

Где-то высоко, в беснующемся над башней пламени, появился человек, за ним — другой. Или это кажется? Нет, не кажется! Я молю, чтобы одним из них был ты: умереть от пули все-таки легче, чем сгореть заживо. Из танка вылезают башнер Коля Таранов и заряжающий Митя Федюнин. А ты? Где же ты? Убит?..

Ребята задерживаются, возятся в языках огня. Кому-то помогают.

Кому-то!.. Конечно тебе! Значит, ты ранен. Ранен, а не убит! И ребята помогают тебе выбраться из танка! И все же смотреть на них, копошащихся в пламени, невыносимо. Скорее! Ну скорее же! Надо успеть отбежать подальше от танка, который вот-вот взорвется…

Я не знала, что вы вели бой до последнего снаряда, до последнего патрона в пулеметном диске, и взрыв машины уже не грозил экипажу…

Наконец вы сползаете с танка, выходите из огня. Комбинезоны на вас дымятся, и я чувствую, как обжигает ваши тела огонь, будто горит мой комбинезон.

— Гасите, гасите, — требую я, скрежеща зубами. А зрение фиксирует какие-то не имеющие значения детали, и какие-то пустячные мысли роятся в голове: у тебя на лбу косо наложенная повязка, вся в темных пятнах, и я думаю о том, что она сбилась. Тревожусь: «Пропиталась кровью? Или прихватило огнем? А глаза, глаза не обожгло?..» Правый рукав твоей гимнастерки болтается, тлеет. Под ним тоже бинты. «Ранена рука! — ужасаюсь я и зачем-то спрашиваю себя: — Кто же перевязывал? Наверное, заряжающий Митя?..» Будто это имеет какое-то значение.

Гитлеровцы, видимо, не сразу заметили вас троих. А заметив, оживились. Саня Крюков стреляет, он прикрывает вас. Секунды, считанные секунды, а сердце разрывается томительным ощущением медлительности…

От танка ты отходишь сам, и я радуюсь: ноги целы!

Вдруг вы, все трое, одновременно рванулись к кобурам за оружием. У тебя не сгибается рука. Ты достаешь парабеллум медленно и неловко. «Ну помогите, помогите ему! И падайте, ложитесь!..»

Наконец ты достал парабеллум, переложил из правой, раненой руки в левую. Наученные Саней, гитлеровцы не подымались и не показывались. «Наверное, хотят взять живыми, — подумала я. — Эх, мне бы гранат парочку…»

В это мгновение раздалась длинная, оглушительно трескучая пулеметная очередь. Я успела заметить: тот кто стоял справа от тебя — кажется, это был башнер Коля Таранов, — упал первым…