Читать «Двое и война» онлайн - страница 163

— Жалко, — едва разжимая обескровленные губы и глядя туда, где грохочет бой, шепчет Юра. — Жалко, — повторяет он.

— Не надо так, Юра, — говорю я. Наложив жгут, бинтую культю. Расходую на нее почти все перевязочные пакеты.

А танки уже далеко. И кто я теперь, без бинтов и пакетов?

— Жалко, — снова повторяет Юра, оглядываясь на поле боя.

— Иди в медсанвзвод, иди! — прошу я его.

— А? Да, да… А ребята… там…

— Иди, Юра!

Бегу вперед. Танки как-то неожиданно оказываются совсем близко, в низинке. Среди многих наших и вражеских машин ищу глазами твою «тридцатьчетверку» — я умею отличать ее от других. Но где она, где?

Увидев ее далеко справа, понимаю, что вы прорываетесь к орудию, которое прицельным огнем бьет по нашим «тридцатьчетверкам».

Если бы мне рассказали, я бы, наверное, подумала, что после ТАКОГО человек сойдет с ума. Вероятно, ЭТО будет стоять перед глазами всегда, всю жизнь.

Я видела твою гибель. И не сошла с ума. Я только нашла глазами твою «тридцатьчетверку», когда она, накренившись набок над окопом, загорелась бесцветным, едва различимым в свете солнечного дня пламенем. Из переднего люка тут же вынырнул водитель старшина Саня Крюков с огнетушителем в руках и стал сбивать пламя.

Ты горишь… Я несусь к твоему танку и, когда подбегаю ближе, вижу, что вы в кольце и гитлеровцы все сужают и сужают круг. А вот и меня заметили: автоматные очереди хлещут яростно, длинно. Плюхаюсь в недорытую ячейку и в сотый, в тысячный раз думаю о гранатах и автомате. Что я сейчас без них?

Саня Крюков уже сбил огонь. Выпустив в подползавших немцев несколько пуль из пистолета, юркнул в передний люк. Крышка захлопнулась. И тут же в башню танка ударил второй снаряд. Сразу ярко и сильно полыхнуло горючее, хлестнувшее из пробитых осколками баков. Пламя растекалось, хлопьями, как мыльная пена, падало на землю. А я, придавленная к земле автоматными очередями, могла лишь скрежетать зубами и спрашивать себя: «Ну скоро, что ли, выпрыгнете вы? Ну чего, чего медлите?..»

Бой грохочет слева. Дым и гарь затянули долину. А здесь — один твой беспомощно накренившийся танк и вы в нем — среди врагов. Умоляю вас выпрыгнуть, не сгореть, не взорваться вместе с машиной.

Там, где передний люк, кто-то выныривает из пламени. Это опять Саня Крюков. Хлопая руками по дымно тлеющему комбинезону, он отходит от машины на несколько метров и встает, заложив руки за спину. Он стоит удивительно и непонятно спокойно, будто вышел на прогулку и вот озирает небо, холмы, затянутую белыми и черными дымами взрывов долину. И война словно отодвигается, отходит, и точно смолкают ее смертельные громы. Остается голубизна неба, мягкая зелень травы, яркий солнечный день, солнечное тепло. И посреди этого тихого летнего буйства, притуманенного дымкой еще далекой осени, — Саня. Неужели это в самом деле Саня Крюков, твой механик-водитель? Он всегда был невысоким, щупленьким, тонкошеим — совсем не таким, как сейчас, сию минуту…

Думая, что Саня решил сдаться, немцы наперегонки ринулись к нему. И когда они очутились в трех-четырех метрах, Саня выбросил из-за спины правую руку с пистолетом, выстрелил — раз, другой, третий. Отшвырнув ненужный пистолет — кончились патроны, — отбежал в сторону, залег.