Читать «Гуманная педагогика» онлайн - страница 87

«Учиться непрестанно, не зная насыщения».

«Учить непрестанно, не зная усталости».

В столице Поднебесной известного болгарского поэта поселили в луксозной гостинице «Шанхай». Все коридоры украшены портретами Председателя Мао и десятками, сотнями, тысячами боевых дацзыбао. При этом в огромной гостинице, предназначенной для многих, многих, многих сотен иностранцев, на тот момент проживал только один — Божидар Божилов, поэт и общественный деятель, член Болгарской коммунистической партии.

В ресторане он сразу требовал: «Чаша водка на масата!»

Прекрасно знал, что любую просьбу поймут и на болгарском.

А сам размышлял, ожидая заказанную чашу водки, никак не мог понять, почему его, специально приглашенного в такую огромную страну, ни на час не выпускают даже в холл гостиницы? Почему его ни с кем не знакомят, ни с известными деятелями науки и искусства, ни с заслуженными партийцами и военными организаторами? Почему не дают никаких газет, кроме местных?

Китайского языка Божилов не знал, но за неделю такой томительной уединенной жизни даже он, очень известный болгарский поэт, сумел правильно заучить мотив знаменитой песни.

Алеет Восток, взошло Солнце, в Китае родился Мао Цзэдун. Он работает ради счастья народа, он — звезда, спасающая народ.

Во всех китайских школах эту песню распевают перед первым уроком.

Во всех городах и селах, даже в самых глухих деревнях Китая песню «Алеет Восток» дважды в день озвучивают по радио. Большие часы на пекинском вокзале отбивают эту мелодию.

Председатель Мао любит народ, Он — наш вождь. Чтобы строить новый Китай, Он ведет нас вперед.

Правда, болгарский поэт знал (понятно, не хвастаясь этим своим тайным знанием) и другой (ревизионистский) вариант великой песни.

Кунжутное масло, капустная кочерыжка, ешь с коровьими бобами — и накачаешь мускулы о-го-го!

Дни шли, мотив не менялся.

В конце концов Божилов разнервничался.

«Я приехал в вашу страну, чтобы правдиво, откровенно и убедительно написать о великой китайской культурной революции, — заявил он наконец своему улыбчивому (непонятных лет) переводчику, появлявшемуся у него в номере каждое утро ровно в восемь часов. — Но из гостиницы меня никуда не выпускают, я ничего не слышу, кроме песни «Алеет Восток», и никого не вижу, кроме вас и официанта в ресторане!»

«Вы говорите как ревизионист, — вежливо улыбнулся переводчик. — Революционное китайское руководство предоставило вам все условия для большой откровенной работы. Как только вы скажете нам о ее завершении, мы тут же предоставим вам черновики вашей работы».