Читать «Гроза над Шелонью» онлайн - страница 191

•— Ох ты, еж тя задери! — загоготал дед: — Как Корнев? Уж не Денис ли Иванович?

Он самый, — обрадованно кивнул Кочетков.

— Как же! .Да он у пас комиссар! Корнев! Ах, еж тя выкуси.,

Старик поднялся с кресла. Шатаясь протянул руки партизанам:

— Ну, утешили. Ну, успокоили... Эх, Дениска, Дениска. Я говорил, будет из тебя толк... Жив выходит? Немца бьет?

— Бьет и плакать не дает! — сказал Миша Харченко, поддерживая старика за локоть.

Кочетков осторожно отодвинулся.

— Ты не бойсь, — сказал он партизану. — Не бойсь, я теперь не упаду. Я, брат, силу сейчас обрел. Жить буду, работать буду... Так и скажите Корневу: *Жив старец Кочетков, жив курилка! Орудует на заводе, снаряды делает...»

На заводе состоялся митинг.

Кочеткова бережию взяли под руки и повели в'обширный цех — в знакомый, стародавний. В нем выступал в тяжелый осенний день тысяча девятьсот восемнадцатого года Владимир Ильич Лений. Теперь здесь прошел погром: стеклянные перекрытия зияли острыми зубьями разбитых стекол, тавровые балки, по которым еще недавно двигались мощные краны, были изуродованы: изогнуты, свернуты в спираль, заиндевелые стены, словно кровью, олорошейы кирпичной пылью. Она мешалась с кровью людей, пролитой тут у,станков. Но остуженный, изуродованный цех жил,' гудел от рабочего ритма. Сейчас он заполнился рабочими. Партизаны удивились: преобладали женщины и подростки. В голпе сосредоточенно оглядывались старики,— за эту зиму здесь впервые собирались. И то, что в разбитые окна врывалось яркое солнце и пришли бодрые, со свежими лицами люди, громко, по-хозяйски говорившие, поднимало дух. Каждый думал: начинается возвращение к жизни. Голодные зимние дни отходили, как тяжелый •сон. В это хотелось верить, об этом чутьем догадывались все.

Первыми выступали партизаны. Цех гудел, как встревоженный улей.

Егор Егорович ’Ъгладил бороду. От яркого света прищурил глаза. Был крестьянин кря-404

жист, силен, с бодрым зычным голосом. Он с перевалкой вышел на середину круга и, как пахарь, стал кидать редкие полновесные слова.

— Немцы думают испепелить наши города и села, они терзают нашу родину и советских люден. Братцы, не бывать тому... Я буду мстить палачам. пока сердце бьется в груди. Гнев бушует у нас в груди, братцы! — с большой силой выкрикнул Егор Егорыч, и цех зарокотал от полновесного голоса. Партизан со страстью, с большой уверенностью продолжал: — Прямо скажем. — не топтать фашистскому зверю нашу святую ленинградскую землю. Не допустим! Пять сынов у меня, братцы, как пять дубов. И каждому сыну я дал свой крепкий нерушимый отцовский наказ. Я сказал Павлу: «■Ты — танкист. Так иди и уничтожай своим танком немцев!» Я сказал Ивану: «От тебя, связиста, сынок, многое зависит, чтобы наши снаряды безошибочно разили врага!» Петру, он у меня моряк, наказал я: «Смотри, зорко охраняй наши моря и где бы ни встретил фашистов — уничтожай их!» Последним — младшим сынкам, Борьке и Николаю, я дал такое родительское благословение: «Помните, вас вспоил и вскормил советский (народ, ленинградская земля, так идите и защищайте грудью город Ленина!» Они здесь за недалекой заставой бьются с немцем, а я там, в тылу немцам жару даю!