Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 137
Петр Александрович Лубенский
— Бомбы македонского образца невиданной разрушительной силы уже изготовляются…
— Так что же… — остановился, как вкопанный, Клейгельс. — Если осуществится эта резолюция, то… Боже милостивый! В Киеве произойдет вооруженное восстание!
— Истинно так, — поклонился Кулябко.
Лицо Клейгельса покраснело, жилы на лбу вздулись.
— Храмы науки стали рассадниками политических миазмов. И они должны быть немедленно закрыты. Временно! — высказался Молчановский.
— Именно! — обрадованно воскликнул генерал-губернатор. — Спасибо! Временно! Высочайшего повеления об автономии университетов обойти мы не можем, а посему надо придумать… приемлемый предлог, чтобы прикрыть эту, извините, лавочку. Ремонт! Пожар! Эпидемия! Что хотите. И если мы ректорам скажем это слово — как хорошо, что оно счастливо найдено, — временно, они на это пойдут! Раз мы прихлопнем университет, то куда же они денутся, эти злоумышленники? На улицу выплеснутся!
— Так точно, — щелкнул каблуками Кулябко. — Мы на это рассчитываем!
— Господи, спасибо тебе, что направил на путь истинный! — кликушествовал Кяейгельс, воздевая к лепному потолку тусклые, слезящиеся глаза. — Можете ли вы, полковник Цихоцкий, удержать Днепр, если он выйдет из берегов, своими полицейскими?
— Ваше высокопревосходительство, — сказал Цихоцкий, довольный, что именно к нему обращается благосклонный шеф, — для тихого времени у меня городовыж предостаточно, хотя заработная плата от семи до десяти рублей вряд ли привлекательная для грамотных и одаренных людей. Если же Днепр начнет выходить из беретов… — он бессильно развел руками.
Рафальский подумала «Наконец-то мышь родила гору!» — а вслух:
— Ваше высокопревосходительство, как я понял, вы умываете руки?
— Да, пока они у меня чисты и не запятнаны христианской кровью! Я не могу отдать Киев золотарям и босякам! С семи часов утра 14 октября передаю свою власть и полномочия военному начальству! — и не сел, а рухнул в кресло без сил, — А вы, исправляющий должность губернатора, милейший господин Рафальский, соблаговолите своей властью распорядиться освободить всех задержанных в последние дни агитаторов…
— Как это понять? — вскочил Рафальский.
— Моя дражайшая супруга учит меня уступать в малом, чтобы выиграть все, — улыбнулся Клейгельс.
Внезапное решение генерал-губернатора огорошило. Но Клейгельса это не интересовало. Он почувствовал невиданное облегчение, будто к его сахарным устам поднесли вдруг кислородную подушку.
— Освободить крамольников? — вытянул лицо Кулябко. — Признаться, такого афронта охранное отделение не ожидало. Военное положение куда ни шло. Но отпускать пойманных с таким трудом?
— И Шлихтера прикажете? — спросил побагровевший от негодования жандарм.
— Обязательно!
— Это невозможно, — сказал, пряча улыбку в усы, Цихоцкий. — Они его еще не арестовали! — кивнул он на ротмистра.
— Ну так арестуйте и выпустите! — крикнул Клейгельс, ударяя сухоньким кулачком по подлокотнику кресла.
«Киевский, подольский и волынский
генерал-губернатор
№ 11750
14 октября 1905 года