Читать «Гиббон Э. - Закат и падение Римской империи. Том 2» онлайн - страница 437

Если бы монархам пришлось лишиться своего высокого положения и остаться без всяких денежных средств, они большей частью немедленно снизошли бы в низшие классы общества без всякой надежды выйти из неизвестности. Но личные достоинства Юлиана были в некоторой мере независимы от фортуны. Какую бы он ни избрал карьеру, он достиг бы или, по меньшей мере, оказался бы достойным высших отличий своей профессии благодаря своему непреклонному мужеству, живости своего ума и усидчивому прилежанию; он мог бы возвыситься до звания министра или начальника армии в той стране, где он родился простым гражданином. Если бы завистливая прихоть правителя обманула его ожидания или если бы он из благоразумия не захотел идти по тому пути, который ведет к величию, он стал бы упражнять те же дарования в уединенных занятиях, и власть королей не могла бы влиять ни на его земное благополучие, ни на его бессмертную славу. Кто будет рассматривать портрет Юлиана с мелочным или, быть может, недоброжелательным вниманием, тот найдет, что чего-то недостает для изящества и красоты его наружности. Его геннй был менее могуч и менее высок, чем гений Цезаря, и он не обладал высокой мудростью Августа. Добродетели Траяна кажутся более надежными и естественными, а философия Марка Аврелия более проста и последовательна. Однако и Юлиан выносил несчастья с твердостью, а в счастье был воздержан. После ста двадцатилетнего промежутка времени, истекшего со смерти Александра Севера, римляне созерцали деяния такого императора, который не знал других удовольствий, кроме исполнения своих обязанностей, который трудился с целью облегчить положение своих подданных и вдохнуть в них бодрость и который старался всегда соединять власть с достоинством, а счастье с добродетелью. Даже крамола, и даже религиозная крамола, нашлась вынужденной признать превосходство его гения и в мирных, и в военных делах управления и с прискорбием сознаться, что вероотступник Юлиан любил свое отечество и был достоин всемирного владычества").

^ Omnes qui plus poterant In paiatio, adutandi professores jam docti, recte consutta, prospereque complete vertebent In deridiculum, talte sine modo strepentes tnsulse; in odium venlt cum victories suis; capetta, non homo; lit hirsutum Julianum carpentes, appetientesque loquacem talpem, et purpuratam simiam, et litterionem Graecum: et his congruence pfejrima atque vernacula principt resonantes, audire haec taliaque gestienti. vtrtutes ejus obruere verbis impudentibus conabentur, ut segnem incessentes et timtdum et umbratilem, gestaque secus verbis comptkmbus exornantem. Аммиан, XVH, H.

* Caffldo nocendi artificio accusatorial^ diritatem taudum titulis peragebanL. Hae voces fuerunt ad inflammanda odia probris omnibus potentiores. См. Мамертина in Actione Gratiarum, in Vet Panegyr., XI, 5,6.

⁴⁾ Короткий промежуток времени, который можно предполагать между аммиа-новскими hyeme adutta и primo vere (XX, 1-4), вместо того, чтоб быть достаточным для перехода « три тысячи миль, заставил бы Считать приказания Констанция столько же безрассудными, сколько они были несправедливы. Галльские войска не могли достигнуть Сирии прежде конца осени. Или воспоминания Аммиана были неясны, или он выражался неточно.