Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 150

— Вон они у меня возле дома, сейчас-то уж отцвели, одни листья, как ножи вострые. А в яму тую положили еще скольких-то — по огородам собирали, убитых, обмороженных. — «Скольких» — Авдотья не знала.

Следующий день был ненастен и сер. В теплой сырости метались по деревне люди, ежились, вздрагивали, бегали к Алевтининой сараюшке у самого шоссе, стояли на краю разрытой ямы, смотрели, как орудуют ребята. Не было в деревне человека, который не побывал бы там. Приводили и совсем маленьких — видно, чтобы впечатался в памяти на всю жизнь ужас войны.

Валерка Леднев, живший теперь постоянно у бабы Клани, помогавший управляться с бычком, вел себя и на месте событий по-хозяйски — все же родственники ему теперь Грачевы.

Народ приходил и уходил, а он все стоял, в пего-голубых пузырящихся брюках, разглядывал то, что лежало в земле и что поднимали наверх. С осени предстояло Валерке служить в армии, и это тоже каким-то образом сближало его с происходящим.

Когда Алевтина приехала с дойки, яма была уже больше чем в человеческий рост глубиной, в ширину — с человека, а в длину — того больше.

— Боже милостивый, кладены и вдоль и поперек! — ахнула Алевтина.

— Погляди, чего вынули, — позвал Валерка. На стуле невдалеке были разложены покрытые серой прозеленью вещицы. — Смотри, кружка. Такие зеленые у всех тогда были — белых или красных не делали. — (Это уж Валерка в точности узнал от бабы Клани!) — А вот ножик перочинный, действует. Чехол кожаный, вон как заплесневел — самого ножа не нашли. Часы карманные — Кировского завода, механизм пошевелишь — тикают. Медальон — вишь, как изъеден ржой. В нем вроде бумажка, открывали, только букв не разобрать — специалисту дадут. Они, главное, медальоны ищут, может, кто считается без вести пропавшим, а он — вот он, пожалуйста. Военная сумка, кожаная. Дужка от очков — и в очках воевали!

И еще был ключ. Большой, тяжелый, от внутреннего замка ключ, с головкой колечком и хитрой бородкой.

— Собирался, видать, домой возвратиться, своим ключом дверь отомкнуть. — Алевтина почувствовала, как сердце у нее затомилось.

На расстеленной поодаль пленке складывали черные, словно обугленные, длинные, в два вершка и больше, кости — названья их Валерка учил, но помнил плохо.

В темной мокрой глине топтались, оскальзывались старшие мальчики, с самодельными масками на лицах — носы и рты завязали платками. Они копали, выкидывая, шмякая высоко на бровку сырые комья, подавали иногда страшную находку. Плотный, увесистый, рыжеусый руководитель в буденовке стоял на краю с фотоаппаратом, указывал, где копать, расчищать, зорко всматривался, определял положение тел, просил осторожнее быть с чем-то зеленовато-черным, распадавшимся на куски.