Читать «Гаспаров» онлайн - страница 16

Связь стихотворения со сквозной любовной темой СМЖ -только в заглавии. Но кружащиеся, как ужас, вороньи стаи повторятся потом у Пастернака в стих. «Ну и надо ж было, тужась...» (1919) - тоже в связи с любовной темой в концовке.

В I строфе большинство слов в прямом значении (кружевные занавески, воронье, ужас, стужа), во II - в переносном (в прямом только октябрь, этаж) - резкий сдвиг от 20% к 70% тропеичности. Впрочем, если считать кружевные занавески метонимией «окна» (или метафорой кружащихся за ним птиц?? - предложение К.М. Поливанова), то тропеичность I строфы поднимется до 50%. «Ужас стужи» - легкая двусмысленность, «ужас перед стужей» вместо более обычного «ужасная стужа»; «ужас заронен» - по образцу более обычных фразеологизмов «заронить сомнение, подозрение». Обе строфы густо аллитерированы на -уж-жу- (больше всего - в 3-й строке) - это фоническая кульминация стихотворения; метонимия «кружится октябрь» (= кружатся октябрьские вороны) явно подсказана «кружевными занавесками» предыдущей строфы.

По смыслу книги о «лете 1917 года» здесь идет речь об октябре 1916 года. Но при публикации этих стихов (1922) ассоциации с «жутью» октября 1917 года были неминуемы - хотя из дальнейшего видно, что здесь октябрь - еще благо по сравнению с наступающей зимой.

Что ни просьба, что ни стон, / То, кряхтя, / Заступаются шестом / За октябрь. «Среди стонов (осеннего ветра?) каркающие птицы стараются подольше сохранить хотя бы октябрьское предзимье». - Самая трудная строфа: во-первых, из-за пропуска подлежащего, во-вторых, из-за непонятного «шеста». Первая строка построена по образцу временных конструкций «что ни час», «что ни день»: осень как будто состоит не из часов и дней, а из стонов и просьб (о том, чтобы зима помедлила, пощадила). Эти «стоны» и «просьбы» - как бы двойная причинно-следственная метонимия; осеннее время - причина тяжелого настроения, а оно - причина просьб и стонов. Может быть, в них присутствует также и метафорическое обозначение порывов ветра - судя по упоминанию ветра в деревьях в начале следующей, IV, строфы. ОК предлагает, что эти стоны и просьбы (чьи, не уточняется: с ветром она их не отождествляет) и являются подлежащими в строфе: они с шестом наперевес агрессивно выступают на защиту октября. Это кажется малоубедительным: скорее, подлежащими могут быть или кружащиеся вороны (из I строфы, с согласованием по смыслу «воронье... заступаются»), или люди, обитающие в «этажах» (из II строфы, прямо там не названные). При первом понимании перед нами картина: часть стены дома на уровне второго (и выше) этажа, с окнами (и кружевными занавесками за стеклами), карнизом перед ними и вороньем на карнизе; снизу кто-то невидимый, размахивая шестом, сгоняет птиц с карниза, и они, каркая («кряхтя»), начинают кружиться перед окнами. Поэт переосмысляет картину: движущийся шест представляется орудием не гонителя, а гонимых, это вороны шестом защищают октябрь. Переосмысление натянутое; но совершенно такое же будет при упоминании ветра в деревьях в начале IV строфы. При втором понимании (предположение Ю.Л. Фрейдина) точка зрения остается внутри жилища: комната с высоким окном (и кружевными занавесками в нем), и жилец, кряхтя, старается шестом затворить высокую форточку, чтобы не выпустить из комнаты остаток предзимнего тепла: заступается шестом за осень. Второе понимание лучше вяжется с предыдущей частью текста (в помещении), первое - с последующей (на ветру). При первом понимании в строфе употреблено в прямом смысле только слово шест, при втором также и кряхтя (соответственно 85 и 65% тропеичности, очень высокие показатели).