Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 362

IX

Как выяснилось, Виктор завещал всё своё имущество — дом, машину, рояль и остатки денег на счетах — Ивану Шабунину, которого официально признал своим родным братом. Собственно говоря, в этом не было ничего удивительного. Кому же ещё? Если бы существовали формальные доказательства их родства — завещание вовсе бы не понадобилось, ибо Иван был единственным живым родственником, а значит — единственным наследником. К тому же, наследство было вовсе не столь велико, сколь рисовало воображение газетчиков и завистников. Денег оставалось совсем немного, и вскоре Ивану предстояло задуматься о средствах к существованию.

Однако же это всё, что у него теперь было. И едва ли остатки денег, которых хватит от силы на год, опустевший дом, огромность которого лишь подчёркивала его пустоту, машина, которую Иван не умел водить, и рояль, на котором он не умел играть так блестяще, как Виктор — едва ли всё это могло сколько-нибудь компенсировать тот прискорбный факт, что он снова остался один во всём свете, снова потерял единственного родного человека. И пусть отношения их не всегда были исключительно хороши, он с радостью отдал бы всё это и вернулся в свою полуразвалившуюся лачугу в Липово, если бы это могло вернуть Виктора.

Но журналисты не понимали этого, и теперь на Ивана полилось ещё больше грязи, чем лилось некогда на его покойного брата. Оказалось, что всё случившееся было коварным планом гениального мошенника Шабунина с целью заполучить грандиозное наследство Челестинского. Внешнее сходство было достигнуто пластической операцией, и никаких других доказательств родства не имеется. Но для Виктора, чей рассудок давно пошатнулся на почве разврата и пьянства, этого оказалось достаточно. Шабунин вошёл к нему в доверие и подсадил его на наркотики, чтобы окончательно подчинить себе его волю. Ведь недаром же Иван приезжал к больницу к своему так называемому брату в день его гибели. Теперь Виктор вдруг оказался всенародным любимцем, которым не переставала восхищаться публика. И он стал жертвой гнусного предательства со стороны человека, которого считал своим братом.

Тут же, забыв обо всех своих съёмках, примчалась Лариса. Завещание Виктора она пыталась оспорить в суде, опираясь на данные медиков о помутнении его рассудка и галлюцинациях в день подписания документа. И хотя для неё, в отличие от Ивана, наследство было копеечным, она утверждала, что всё должно непременно достаться ей, ибо она фактически являлась женой Челестинского на протяжении долгих лет. Пресса единодушно встала на её сторону, узрев в ней единственный шанс на торжество справедливости и наказание злодея Шабунина. На этой почве вновь поднялись дискуссии о том, не пора ли нам последовать примеру развитых стран и приравнять гражданский брак к официальному в вопросах наследования и раздела имущества.

Однако по действующему законодательству Лариса не считалась женой Виктора и не могла претендовать на его наследство. А помутнение рассудка, по заключению психолога, было не столь велико, чтобы на этом основании оспаривать его предсмертную волю. Всё осталось как было. Иван по-прежнему бродил в одиночестве по огромному дому, который казался ему спасительным островком посреди вражеского мира. Он почти не выходил на улицу, заказывая продукты на дом. Казалось, снаружи, за пределами островка, у него нет не только родственников, но даже сколько-нибудь близких друзей. Казалось, все до единого ненавидят его и винят в смерти Виктора. И теперь он успокаивал себя теми же словами, какими тщетно пытался успокоить Виктора: «весь этот мусор смоется первым же ливнем».