Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 360

До конца пьесы оставалось всего несколько самых трудных, самых громких, самых насыщенных звуком тактов. Виктор приоткрыл глаза и впервые сквозь слёзы посмотрел в зал. Тут он увидел то, что сразило его сильнее боли — в первом ряду сидела Татьяна Лоскутова! Это была она — та самая, что покинула его двадцать лет назад. Она ничуть не постарела за двадцать лет, была столь же юна и прекрасна, сколь и в день своей смерти. Она глядела на него встревоженно, видя его состояние. Глядела не отрываясь, со слезами на глазах и прикрытым руками ртом. Он узнал бы её из миллиона, и не было никаких сомнений, что это она — настоящая, живая и по-прежнему столь любимая!

Виктор почувствовал, что сходит с ума. Он утратил контроль над своими руками, как и над всем своим телом. Его рассудок вдруг показался ему чем-то материальным, каким-то отдельным организмом, который живёт своей жизнью и в любой момент может повернуться и уйти. Он замер, словно пытаясь удержать его. Застыл в оцепенении, сквозь слёзы продолжая глядеть на Таню, которая тоже застыла. Он потерял счёт времени и уже сам не понимал, как долго сидит без движения за роялем. Забыл о том, что находится на сцене и играет Тренодию. Люди в зале не поняли всего этого. Они не знали, что ему больно. Не знали, что он видит умершую возлюбленную. Не знали, что он сходит с ума. Не знали, что оставалось лишь несколько тактов. Люди в зале увидели, как он вдруг перестал играть, прервался на полуслове и будто окаменел. А потом соскользнул со стула и рухнул на пол, лишившись сознания.

VIII

В первые дни после концерта на Виктора пролилось столько грязи, сколько не проливалось за всю жизнь. После столь позорного провала все вдруг так живо заинтересовались его персоной, будто интерес к нему никогда и не угасал. Людям всегда было любопытнее чьё-либо падение, нежели чей-либо успех. Ему припомнили вдруг все поездки по Питеру в компании представительниц древнейшей профессии, все гулянки и пьянки, в которых он участвовал за последние годы и которые раньше почему-то никого не тревожили. Вся культурная пресса вдруг ополчилась на него и громила на чём свет стоит, вспоминая все его неудачи и изобретая новые. Писали, что он окончательно спился и погряз в разврате, из-за чего больше не может играть. Досталось и организаторам концерта, которые посмели допустить такое неслыханное безобразие.

Передозировка обезболивающими препаратами вкупе с чрезмерным психоэмоциональным напряжением — таков был диагноз врачей. Однако пресса, всегда знающая больше них, пришла к выводу, что это лишь эвфемизм для несведущей публики и на самом деле Челестинский вышел на сцену под действием наркотиков. Просочились слухи и о некоей Тане, которую тот якобы видел в зале, хотя она давно умерла. По дороге в больницу он повторял в бреду её имя, и журналисты без помощи медиков заключили, что у него были наркотические галлюцинации. Потянув за эту же ниточку, докрутили и до истории создания Тренодии, смакуя вымышленные подробности за неимением реальных. При этом никто, как ни странно, не упомянул, что Виктор перенёс операцию на руке и едва ли когда-нибудь сможет играть.