Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 136

И вот сегодня, в воскресенье, после двух рабочих дней, после экзаменов — он ещё и приехал сюда! Ещё вдвое дальше, через всю Москву, на метро с одного вокзала на другой и ещё час на электричке. Он добирался сюда около трёх часов! Я предлагал ему помощь, у меня есть машина — но он наотрез отказался. Он сказал, что должен сделать это сам. Вы думали, мы пришли с ним вместе, потому что я его привёз? Да я встретил его случайно по дороге, потому что он заблудился! Потому что не видит, не слышит и не помнит, куда надо идти — но всё равно идёт. Нет сил идти — но идёт.

Я встречаю его и спрашиваю: «Зачем, Всеволод Илларионович? Чего ради Вы сюда приехали? Почему Вы себя так мучаете?» Я и сам не понимаю, зачем приехал. Не понимаю, что это такое, что происходит здесь и что я тут делаю. Я смотрю на это вино, которому почти сто лет — и не понимаю, как это можно пить. Я не так умён, не так развит, не так начитан, как ты, Женя. Я не способен понять такое. Но ты просил меня приехать — и я приехал. Ты просил сказать тост — я говорю. Ты думал, я придумаю что-то оригинальное, скажу что-нибудь художественно ценное, что можно записать каллиграфическим почерком на листочке и повесить на стену в рамочке? Но я могу сказать лишь одно, и ничего больше мне не приходит в голову.

Веронян поднял бокал, и все подняли свои бокалы вслед за ним.

— За то, чтобы ты жил! — произнёс он на удивление тихо.

Все чокнулись, и звон бокалов пронзил гнетущую тишину.

— Серёжа, тебе нельзя, у тебя сердце! — послышался голос Зои Диановой.

— Как можно не выпить! — всплеснул руками Сергей Петрович.

Допив «Шато Ша Нуар», гости сели и начали есть. Гоша так и сидел в наушниках со скучающим видом, ни разу ни на кого не взглянув и едва ли услышав хоть слово из речи Артура Аветисовича.

— It’s very, very good wine! It’s wonderful! — восклицал британец.

— Из чего это сделано? — спросила Лида у Марты, попробовав один из загадочных стоявших на столе салатов.

— Из морепродуктов — крабовое мясо, креветки, мидии.

— Дашь рецепт?

— Спасибо тебе за твои слова, — обратился к Артуру Евгений Фёдорович. — Видит Бог, для меня они намного ценнее всех этих бутылок. Поэтому мне так легко расставаться с моим вином. Потому что я могу услышать такие слова. Потому что есть люди, которые могут мне их сказать. Но мне больно слышать, что ты так переживаешь из-за моей грядущей кончины. Тебе доставляет это такое страдание — но ведь я не страдаю. И не считаю, что кто-то должен по мне горевать. Пойми: ты ведь не горюешь, когда дочитываешь хорошую книгу, когда заканчивается хороший фильм, когда прекращает звучать симфония. Если, конечно, произведение искусства закончилось вовремя, в нужном месте, в нужное время. И не обрывается на полуслове в самый важный момент, но образует завершённое целое.

Рождение — всегда счастье, но смерть — не всегда трагедия. И многие трагедии, происходящие с нами, как мой перелом кисти в далёкой молодости — компенсируются этой основополагающей истиной. Смерть — не повод для горести, если она приходит вовремя и венчает достойно прожитую жизнь. Горевать надо скорее из-за того, что я ещё жив, ибо всё лучшее, что было в моей жизни, уже позади и в последние месяцы жизнь моя превращается в пытку и не приносит мне радость, а только боль. Трагичность смерти иной раз заключается не в том, что она непременно придёт — а в том, что она идёт слишком долго.