| Nekhludoff now understood that society and order in general exists not because of these lawful criminals who judge and punish others, but because in spite of men being thus depraved, they still pity and love one another. | Нехлюдов понял теперь, что общество и порядок вообще существуют не потому, что есть эти узаконенные преступники, судящие и наказывающие других людей, а потому, что, несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга. |
| In hopes of finding a confirmation of this thought in the Gospel, Nekhludoff began reading it from the beginning. | Надеясь найти подтверждение этой мысли в том же Евангелии, Нехлюдов с начала начал читать его. |
| When he had read the Sermon on the Mount, which had always touched him, he saw in it for the first time to-day not beautiful abstract thoughts, setting forth for the most part exaggerated and impossible demands, but simple, clear, practical laws. If these laws were carried out in practice (and this was quite possible) they would establish perfectly new and surprising conditions of social life, in which the violence that filled Nekhludoff with such indignation would cease of itself. Not only this, but the greatest blessing that is obtainable to men, the Kingdom of Heaven on Earth would be established. | Прочтя Нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось все то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо - Царство Божие на земле. |
| There were five of these laws. | Заповедей этих было пять. |
| The first (Matt. v. | Первая заповедь (Мф. |
| 21-26), that man should not only do no murder, but not even be angry with his brother, should not consider any one worthless: "Raca," and if he has quarrelled with any one he should make it up with him before bringing his gift to God-i.e., before praying. | V, 21 -26) состояла в том, что человек не только не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать ничтожным, "рака", а если поссорится с кем-либо, должен мириться, прежде чем приносить дар Богу, то есть молиться. |
| The second (Matt. v. | Вторая заповедь (Мф. |
| 27-32), that man should not only not commit adultery but should not even seek for enjoyment in a woman's beauty, and if he has once come together with a woman he should never be faithless to her. | V, 27-32) состояла в том, что человек не только не должен прелюбодействовать, но должен избегать наслаждения красотою женщины, должен, раз сойдясь с одною женщиной, никогда не изменять ей. |
| The third (Matt. | Третья заповедь (Мф. |
| 33-37), that man should never bind himself by oath. | V, 33-37) состояла в том, что человек не должен обещаться в чем-нибудь с клятвою. |
| The fourth (Matt. | Четвертая заповедь (Мф. |
| 38-42), that man should not only not demand an eye for an eye, but when struck on one cheek should hold out the other, should forgive an offence and bear it humbly, and never refuse the service others demand of him. | V, 38-42) состояла в том, что человек не только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку, когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением нести их и никому не отказывать в том, чего хотят от него люди. |
| The fifth (Matt. | Пятая заповедь (Мф. |
