Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 105

Сильно он переживал свое увечье. Сколько ночей, бедный, проплакал!

Много раз будил меня его плач. Говорю ему:

«Миса, ты чего, никак плачешь, Миса?»

А он не смотрит на меня, отвернется к шифонеру.

«Не плачу я, — говорит, — чего мне плакать, должно, приснилось что нехорошее».

Один-единственный раз, и то сильно пьяный был, признался мне:

«Петрия, и за что мне такое наказанье? — А сам плачет, в три ручья плачет. — Рази я человек теперича? На меня и смотреть противно. Рази ты, Петрия, можешь смотреть на меня так, как прежде смотрела? Лучше б мне тогда сразу голову размозжило и на месте убило, чем калекой всю жисть маяться».

Я к спине его прижалась, встать-то не смею и поглядеть ему в лицо тоже боюсь, чтоб не знал он, что я слезы его видала, и чтоб он моих не видал, глажу ему волосы на затылке.

«Миса, — шепчу ему, — не надо. Пожалей ты меня! Как ты можешь такое говорить? Ведь хужее могло быть».

«Нет, не могло, — говорит. — Хужее ничё быть не может!»

«Может, Миса, — говорю. — Что б я без тебя делала? Как бы ты меня одну оставил? Что б со мной-то было, как бы я-то жила? Об этом подумай».

«А как ты с таким вот жить будешь? Как я сам жить буду?»

«Как прежде жил, так и будешь жить, — говорю. — Для меня ничё не переменилось. Ты для меня кем был, тем и остался. Не так уж твоя нога и в глаза бросается. Ежели не знать, что с тобой стряслось, ничё и не приметишь».

Он и отвечает мне:

«Эх, Петрия, Петрия, говоришь, ровно я ребенок. Что ж, я сам не вижу? Зеркало-то есть!»

«Да правду тебе говорю: совсем почти незаметно, уж поверь мне. Кому же тебе верить, коли не мне? Сейчас, может, чуть и заметно, потому как брюки у тебя неподходячие. Я вот тебе сошью исподники, и брюки поширше купить надо, никто ничё и не увидит».

Сшила я ему исподники, и он уж до самой смерти трусов не носил. Купила из толстого сукна брюки. Видать-то, понятно, все было, но хочь он чувствовал себя лучше.

А зеркало большое, что у нас на шифонере было, сняла, отдала мастеру, чтоб он мне два маленьких сделал. Одно, видишь, вот здесь висит, а другое — в комнате. А Мисе сказала, что, мол, протирала его, поскользнулась на половике, зеркало и разбилось.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

1

Мало-помалу перестал мой Миса по ночам из-за увечья своего плакать. Привык к ему, к чему токо человек не привыкает!

Поначалу возмущаешься, судьбу злосчастную не хочешь принять, бога и божью матерь клянешь, что промеж стольких людей тебя выбрали быть последним да убогим. И биться с ими готов, зубами бы вгрызся. А опосля видишь, что биться-то не с кем, что послано тебе это из такого далека, до которого у тебя руки коротки добраться. И потихоньку-полегоньку начинаешь свыкаться. Перестаешь возмущаться и бранить бога и судьбу, не винишь их боле. А заместо того разверзается в тебе вроде черная яма, до краев полная всяких бед и горестей, что, как черви, изнутри тебя гложут. И раз завелись они в тебе, их уж не вывести.