Читать «Великий тайфун» онлайн - страница 198
Павел Алексеевич Сычев
* * *
Страшное зрелище представилось им, когда они вошли в одну из комнат в казарме при лагере…
* * *
Вернувшись домой, Софья рассказывала матери:
— Костя лежал на деревянной койке. Его невозможно было узнать: голова разбита, мозг вывалился; волосы слиплись от крови; лицо обезображено, глаз выбит; не осталось ни одной черты, по которой можно было бы узнать его. Мне казалось, что это не Костя, но руки… Ты знаешь, у него ладони все были испещрены линиями. Он как-то показал мне руку и спросил: «Ты умеешь гадать? Погадай, долго ли я проживу». У него была длинная линия жизни. Я сказала ему. Он смеялся… Вот я и узнала его только по рукам…
Магдалина Леопольдовна качала головой и плакала.
— Шура как помешанная, — продолжала Софья, — ходила за мной как тень, не проронила ни слова.
Послышался плач ребенка.
— У нее пропало молоко, — сказала Магдалина Леопольдовна. — Я пойду, надо кормить Гогу.
В даче стало тихо, только голос ребенка, когда он просыпался, нарушал тревожную тишину. Александр Федорович ходил подавленный смертью зятя.
На следующий день Александра положила в сумку два широких бинта, китайское вафельное полотенце, красного зайчика из папье-маше и погремушку.
— А игрушки зачем берешь? — спросила в недоумении Софья.
— Положу в гроб Косте.
Софья посмотрела на сестру, и ей стало страшно за ее рассудок.
Перед их уходом пришел живший неподалеку врач — посмотреть заболевшего ребенка. Он сказал Магдалине Леопольдовне:
— Надо, чтобы дочь ваша плакала. Это нехорошо, что она не плачет: могут быть тяжелые сдвиги в ее психике. Надо обязательно плакать.
— О, матка бозка! Как же я заставлю ее плакать, если у нее нет слез? Она молчит и совсем не своя.
— Вот это и плохо, что «не своя».
Магдалина Леопольдовна сказала дочери:
— Ты поплачь, Шура. Будешь класть Костю в гроб поплачь. Тебе легче будет.
Александра ответила:
— Хорошо.
Но она не плакала. Придя с Софьей в лагерь, в эту жуткую комнату, где лежал труп ее мужа, она обвязала изуродованную голову Кости полотенцем и забинтовала.
Солдаты внесли гроб. С удивлением смотрели они, как Александра, вынув из сумки зайчика и погремушку, клала их в руки Косте.
* * *
Поздно вечером к Солисам пришли два чешских солдата. Они были опрятно одеты, без оружия.
Войдя нерешительно на кухню, они сняли фуражки, попросили Магдалину Леопольдовну на ломаном русском языке:
— Мы хотели видеть жену Константина Суханова.
Магдалина Леопольдовна позвала дочь.
Александра вышла и устремила на солдат гневный взгляд.
— Мы — чешские солдаты, легионеры… — начал было один из них.
— Я вижу, — враждебно прервала его Александра. — Что вам надо? Зачем вы к нам пришли?
— Мы хотели сказать, — снова начал тот же легионер, — об этом ужасном событии…
— Вы хотели сказать — о своем злодействе? — перебила его Александра.
— Не обвиняйте нас! — с отчаянием в голосе проговорил второй легионер. — Мы не виноваты в крови вашего мужа. Я сам рабочий. Мой товарищ — портной… Наш полк отказался выступить. Мы арестовали своих офицеров, но нас окружили, обезоружили и отправили на Русский остров. Тридцать человек наших товарищей арестованы и преданы суду…