Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 69

искать чувячника, найдя, выбил из него

запах кожи и потребовал обратно семьдесят пиастров. Чувячник плакал, ударял себя

кулаком в грудь и божился, что

потерял их: "Аллах, аллах! Почему не понравился торговцу красивый Ибрагим?! И

читать коран умеет, и писать..." Не

дослушав, торговец заставил чувячника нюхать пыль улицы и, не обнаружив у него

своих монет, поволок домой. Но лачуга

оказалась запертой. Мать, предвидя ярость и торговца, и мужа, забрала всех детей

и ушла к родственникам - арабам. Сама

по крови тоже арабка. От пятницы до пятницы прибегал торговец к чувячнику. Но

нет начала без конца. Пришло время

каику торговца отплыть. Он еще раз тщательно обыскал всю лачугу, сарай и, не

найдя пиастров, выбил пыль из чувячника и

потащил его к кади. У торговца не было свидетелей, а чувячник клялся, что не

только не брал, но даже не видел никаких

пиастров.

Торговец был хоть и мусульманин, но чужеземец и, по одежде видно,

богатый, поэтому кади поверил чувячнику и

взыскал с торговца за клевету пятьдесят пиастров в пользу сберегателя закона.

Торговец завопил: он и так потерял

семьдесят! Чувячник в свою очередь закричал, что чужеземец три раза издевался

над ним, и вот он, чувячник, не может

работать и семья его голодает. Кади сурово напомнил: "Один час правосудия дороже

аллаху, чем семьдесят дней молитвы",

прочел торговцу суру о милосердии Мухаммеда к бедным и тут же взыскал с торговца

пять пиастров за побои, которые

лишили бедняка заработка. Торговец выложил перед кади пятьдесят пять пиастров и,

проклиная Стамбул, хотел удалиться,

но кади задержал его и взыскал еще два пиастра за оскорбление города, в котором

живет султан. Торговец, швырнув

монеты, поспешил к выходу. Кади опять задержал его и взыскал еще один пиастр -

за неучтивость к хранителю закона.

Торговец осторожно положил пиастр перед кади и, вежливо кланяясь, попятился к

дверям, а выскочив на улицу, не

оглядываясь, побежал к пристани. Кади сурово посмотрел на чувячника, напомнил

ему суру о гостеприимстве и взыскал с

него в пользу стража закона три пиастра за грабеж чужеземца.

Выждав, пока утих хохот "барсов", Халил, спокойно перебирая бирюзовые

четки, сказал:

- О торговце все. Теперь об Ибрагиме. Когда его мать с детьми

вернулась, чувячник избил Ибрагима за то, что он

не сумел понравиться торговцу. О Осман, сын Эртогрула, сколько пиастров потерял

он из-за проклятого аллахом сына! Тут

Арзан, которому очень понравилось быть сумасшедшим, заблеял в лицо отцу и не

посчитался с тишиной, услужливо

пообещав еще не такое придумать, когда вырастет. Ибрагим воспользовался тем, что

чувячник начал угощать палкой

нарушителя тишины, и убежал ко мне. Остальное вы знаете.

- Все же ты платишь чувячнику?

- Разбойнику нет, но мать Ибрагима, лишь наступает новолуние, стучится

в дверь. И я ей даю по двадцать

пиастров. Арзана же за то, что он помог спасти Ибрагима, я устроил у своего

шурина, ученого хекима, мужа моей

единственной сестры.

С того дня до сегодняшнего прошло девять лет. Хеким сделал умного