Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 472

сухощавый длинношеий турок, с лицом,

похожим на медную маску. Имени его никто не знал, ибо сам он не говорил, а

спросить никто не догадывался. Так шел он,

припадая на правую ногу, то появляясь, то исчезая в запутанных уличках, а за ним

тянулся перезвон малых, больших и

средних бубенцов и колокольчиков. Их мелодичный звон невольно очаровывал,

перенося из мира огорчений в тот

пленительный мир, где так легко отрешиться от всего земного, легче даже, чем в

час курения гашиша.

Возможно, в благодарность за это средство, забвения токатцы и прозвали

его Утешителем. И как-то стало

привычно, что Утешитель не был многословен. Зачем? За него говорили

колокольчики.

Дрожащий блеск восходящего солнца как бы разгонял последние пятна

предрассветной мглы. Колокольчики

начинали новый день, чтобы увести караван его часов в вечность.

В голубеющем воздухе нежный звон этих колокольчиков казался Ибрагиму

насмешкой. Сладость их звуков лишь

усиливала ту горечь, которую рождало ощущение бессилия перед неумолимо

надвигающимся роком. И Ибрагиму хотелось

отмахнуться от этих звуков, как от назойливых желтокрылых мух.

Янычары, тройным кольцом окружившие дом, в подземелье которого

очутились Моурави и "барсы", были,

очевидно, не согласны с Ибрагимом, ибо наперебой раскупали колокольчики. Для

чего? Не для того ли, чтобы впоследствии

хвастать в Стамбуле, что именно эти токатские увеселители заливались веселым

звоном возле дома, где томилась душа

Моурав-паши, осмелившаяся изменить султану славных султанов.

Ибрагим уже привык ничем не выдавать ни свою радость, ни свое волнение.

И сейчас он вглядывался в этот дом,

полузакрытый высокой оградой, над которой вставали белые столбы, поддерживающие

красно-черный настил балкона.

"Если б мне не запретил мой любимый ага Халил клясться, я бы поклялся

бородой пророка, - мысленно воскликнул

Ибрагим, - что чудовище Джален, по велению ифрита поглощающее искателей истины и

богатырей сабли, приняло вид

мирного дома с толстыми стенами необожженной глины. Вот он, Джален! Он разинул

красно-черную пасть, где белеют

зубы высотою в столб. Проклятое аллахом чудовище! Оно всегда там, где можно

уничтожить самое лучшее. О небо, откуда

я все это знаю? Откуда? А разве мне мало об этом говорил отец, ага Халил?"

Очевидно, это воспоминание пробудило в Ибрагиме смелость, и он решился

выйти из-за своего укрытия. С

невозмутимостью торговца амулетами приблизился он к янычарам, среди которых

увидел знакомого.

Свирепые янычары, как невинные шалуны, забавлялись, перебрасываясь

колокольчиками, словно выпускали на

волю медных птичек, поющих на лету.

Они были надежной охраной, эти янычары девяносто девятой орты, которых

с детства приучали к самым яростным

действиям. Недаром в эту орту входили не менее свирепые фанатики - дервиши-

бекташи. Вступив в братство с янычарами,

дервиши разжигали в них самые низменные чувства. Именно поэтому Хозрев,

верховный везир, непосредственно подчинил

себе девяносто девятую орту, не расставаясь с нею и поручая ей самые кровавые