Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 71

Внимательно оглядев Зураба, Саакадзе твердо сказал:

- Лучше разверстая пропасть, чем шаткий мост.

Зураб вздрогнул. Хмель, хотя и не сильный, совсем вылетел из головы.

"Опять я допустил оплошность, - терзался князь, - разве так следует убеждать

такого, как Саакадзе, помочь мне? Но как?!" Взгляд его упал на Русудан: "Она

поможет. Но "барсы", эти живые черти, их надо обойти".

А "живые черти" кружились вокруг столов, восстанавливая веселье.

"Мои единомышленники, - усмехнулся Саакадзе, - еще раз подчеркнули, что,

восхищаясь золотым пером Теймураза, они никогда не признают его полководцем".

Настал третий и последний день празднества. Еще почивали после ночного

пира. А в саду уже раздавался неуемный щебет и пряно благоухали цветы, отражая в

росинках переливы восхода. Георгий Саакадзе в задумчивости прогуливался по

боковым тропинкам: время от времени останавливаясь, он что-то чертил на песке

тростинкой. Возникали зыбкие линии зубчатых стен, очертания гор, башни, похожие

на гнезда орлов. И пушки, пушки.

Вчера в разгаре пира Саакадзе с внушительным рогом подошел к ностевцам, -

взяв друг друга под руки, они раскачивались в такт застольной песне. Как бы

невзначай шепнул он старику Беридзе из Лихи: "Буду говорить с тобою утром". От

волнения Беридзе ночь напролет не мог сомкнуть глаз: "Неужели Моурави отдаст

вторую девушку из Носте в мою семью? Похоже, что так поступит". И чуть солнце

ослепительным лучом, как овец, разогнало розовые туманы, он поднялся и поспешил

в сад, решив: лучше прийти на час раньше, чем на минуту позже.

Но как был удивлен он, когда, пройдя несколько широких дорожек с

тянувшимися по обеим сторонам густыми деревьями, он увидел Георгия Саакадзе, в

одиночестве задумавшегося на скамье. Лицо исполина было неподвижно и взгляд

устремлен в ему одному видимый мир, полный неугасимых страстей. Неслышно ступая,

Беридзе хотел удалиться. Но Саакадзе услышал шорох, поднялся навстречу гостю,

чем привел его в еще большее смущение, и широким движением руки пригласил сесть.

Расспросив старика о его хозяйстве, о чадах и домочадцах, Саакадзе

незаметно перешел к разговору об односельчанах Беридзе: сколько у кого сыновей,

много ли чередовых выставляет Лихи? Чем дольше слушал он, тем больше хмурился.

- Выходит, не любят коня и оружие сельчане Лихи?

- Почему, Моурави, не любят? Все коней и оружие имеют.

- Тогда почему так мало чередовых?

- Моурави, сам знаешь, мы особо-царские, еще Пятый Баграт утвердил за

Лихи право собирать речную пошлину. Другие цари тоже утверждали. Сам князь

Шадиман Бараташвили не требовал от Лихи дружинников, только подать увеличенную

брал. Это пусть, он берет - и мы тоже берем с тех, кто плавает на плотах, на

бурдюках и на плоскодонках.

Саакадзе брезгливо отодвинулся.

- Когда все рогатки сняли на земле, вы отказались снять на речной дороге.

Хуже князей действуете?

- Почему, Моурави, хуже?