Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 56
Анна Арнольдовна Антоновская
всеми с вами един совет, и едину волю, и едино хотение, и едино согласие, и
едино моление..." Едиными устами и единым сердцем призывал Филарет русийских и
иверских пастырей возносить молитвы о ниспослании конечной победы над
супостатами и еретиками.
В знак понимания Феодосий благоговейно приложился к руке патриарха, затем
к его клобуку и передал на пурпурном бархате с серебряными кистями грамоту царя
Теймураза.
На середину малинового ковра вынесли скамью, на которой, по соизволению
патриарха, расположились посол и два старца. Следуя правилам, Иван Грамотин
объявил, что иверские пастыри бьют челом святейшему Филарету, и условно поднял
руку.
Тотчас монахи из духовной свиты посольства, стараясь не касаться ковра,
поднесли Филарету крест воздвизальный. Любитель редкостных работ, Филарет
залюбовался крестом, искусно вырезанным из самшита - кавказской пальмы и
обложенным серебром.
Черные янтарные четки и черный ладан, дары Филарету, говорили о трауре
Кахети, о торжестве духа над земной суетой. Но превратности судьбы научили
Филарета умело сочетать проявления духа и плоти. Поэтому в его ответных дарах
Феодосию наряду с образом преподобного отца Варлаама Хутынского, чудотворца,
поблескивал добротный серебряный ковш с надписью: "Питие в утоление жажды
человеком здравие сотворяет, безмерное же вельми повреждает. 1624-го лета,
месяца марта дня 3-го; куфтерь - восточная шелковая ткань, подобная той, которую
сбрасывала обольстительница, искушая святого Антония; сорок соболей ценных, с
черною мочкою и голубым подшерстком, способных взволновать всех княгинь Северной
и Южной Кахети; и в придачу двадцать рублев денег в бисерной кисе. Так же
отразились небо и земля в ответных дарах архимандриту Арсению: наряду с образом
святой великомученицы Екатерины переливались сорок соболей в кошках и хвостах,
камка - персидская ткань с узорами, и в придачу пятнадцать рублев денег в
бархатной кисе. Мотивы веры и юдоли отразились и в ответных дарах архидьякону
Кириллу; наряду с образом Дмитрия, прилутцкого чудотворца, веселили глаз сорок
куниц-желтодушек, кизилбашская ткань с разводами соблазнительного цвета вина и в
придачу четырнадцать рублев денег в кожаной кисе.
В сводчатые окна, перекрытые узорчатой решеткой, врывался буйный
переплеск гудящей меди. Звонили на всю Ивановскую.
Не сгибаясь, восседал патриарх, пытливо наблюдал за послами - остался
доволен: сближались трудные пути России и Грузии. "Сблизятся и рубежи", -
подумал он и условно коснулся панагии.
Думный дьяк, держа в правой руке горлатную шапку, левой приподнял грамоту
царя Теймураза и объявил послам, что патриарх велит ту грамоту перевести,
выслушает и иным временем учинит ответ.
Вновь поднялся Филарет и, стоя, как и вначале, благословил грузинских
иереев.
Кропотливо сличал патриарший дьяк Шипулин тексты двух грузинских грамот:
царю и патриарху. Была в них заложена одна и та же мысль: что шах Аббас, как