Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 327

событий. Пока Хосро-мирза, пробившийся из Ксанской долины в Тбилиси с сильно

поредевшим персидским войском, обдумывал с Шадиманом, какими средствами вынудить

князей, напуганных "летучей" войной Саакадзе, взяться за оружие и пополнить

своими фамильными дружинами войско царя-мохамметанина Симона, а Саакадзе,

решивший превратить Самцхе-Саатабаго в новый рубеж борьбы, тоже стремился

пополнить поредевшее азнаурское войско новыми отрядами ополченцев, Матарс, Пануш

и Нодар, претворяя в жизнь план Саакадзе, пытались очистить от персов

Жинвальский мост, дабы овладеть подступами к Хевсурети. После отчаянных схваток

"барсы" уже считали, что сквозная башня на правом конце моста в их руках. Но

совсем неожиданно Зураб Эристави, разгадав намерение Саакадзе, послал гонца,

арагвинского сотника, к минбаши, оставленному Хосро-мирзой в Душети, с

повелением стеречь Арагви и не пропускать к хевсурским ущельям ни одного

саакадзевца: ни конного, ни пешего, ни живого, ни мертвого. Прибыв в Душети,

арагвинский сотник, затаивший лютую злобу против "барсов" за их проделку над

ними в Метехском замке, якобы по своему почину предупредил минбаши об угрозе

прорыва азнаурских дружин в Хевсурети. Отвергнув кисет с монетами, сотник охотно

согласился провести минбаши и его тысячу в тыл азнаурам, сражавшимся за

Жинвальский мост. После кровопролитного боя картлийцы были отброшены от моста и

засели в крепостце, за четыре дня превратив ее в твердыню отваги.

Кони, укрытые в подземелье, стояли под седлами. Нет, ни один саакадзевец

не попадет живым в руки персов. На ступеньках церковки дружинники точили на

оселке затупившиеся шашки. Матарс приказал зажечь на еще уцелевшей верхней

площадке башни костер и водрузить там ностевское знамя.

Вскоре в вечернем воздухе затрепетал голубой шелк, на котором барс

потрясал копьем. Напряженную тишину разорвал рев, донесшийся из персидского

стана.

Там, опершись на саблю, минбаши старался подавать дрожь, невольно

охватившую его в этом мрачном каменном аде. Вызов картлийцев казался насмешкой

шайтана.

Ночь, полная каких-то затаенных зловещих шумов, продолжалась. Матарс

обходил дружинников, готовящихся к последнему бою. В отблесках пламени

вырисовывались на обломках стен часовые. Вполголоса распоряжались Пануш и Нодар,

следя, как дружинники собирают в груды камни. То тут, то там слышалось шуршание

стрел, вкладываемых в колчаны. Кто-то в темноте сетовал, что поклялся убить

тридцать кизилбашей, а убил только двадцать восемь. И вот, если на заре какой-

нибудь сарбаз, верблюжий сын, предупредит его своей стрелой или ударом ятагана,

то с чем он, провинившийся ностевец, явится в рай? Не добил вот двух

красноголовых и вместо рога райского вина получит, наверно, из розовых рук

ангела подзатыльник. Матарс гасил улыбку, ибо она была излишней роскошью в эту

ночь, дышавшую могильным холодом вечности.

Еще не забрезжил первый луч, а дружинники уже потянулись в разрушенную

церковку. За разбитым каменным алтарем, возле уродливой пробоины, тускнела