Читать «В преддверии Нулевой Мировой войны» онлайн - страница 102

Так рассуждали не все, далеко не все. Купечество и те из дворян и родовой аристократии, кто хотел жить по-новому, кто жаждал перемен, сплотились вокруг царя. С запада манят лукавой новизной? Так у нас есть своя новизна и покруче их. Мастерградская, православная! Они говорили что в молодом царе не ошиблись: он оказывался именно таким человеком, какого ждали. От кукуйского кутилки не осталось и следа. Деловит, весьма проницателен и умен.

* * *

— Не кажется ли тебе Григорий Дмитриевич, что вводимый государем законы уравнивают благородного человека с чернью? Не противно ли сие людской природе? В России теперь не «законы управляют персонами, а персона законами»! Благородное сословие, которое суть соль земли русской, должно поправить государя! — слегка нервным тоном произнес Борис Алексеевич Голицын. Гостеприимный хозяин был сама любезность несмотря на то что он князь а Строганов всего лишь купец. Хотя как знать, кто по незримой табели влияния в царстве русском находится выше. Откинувшись на оббитом алым бархатом французской работы кресле, князь слегка раздраженно побарабанил тонкими ухоженными пальцами по подлокотнику. «Ох, хитер именитый гость Григорий Дмитриевич Строганов! Аки змий и также скользок! Но ничего не таких лавливали!» Собеседники, попеременно обменивались репликами, словно ударами шпаги, пытаясь прощупать позицию противной стороны, а собственную замаскировать.

— Вот не могу я взять в толк, к чему ты клонишь Борис Алексеевич? Высокомысленные и мудреные слова говоришь для разумения простого купца, — тонко улыбнулся Строганов, прищуренными глазами внимательно наблюдая за реакцией князя. В руках бегают бусинки кипарисовых четок.

Голицын задрожал плечами, тонко засмеялся:

— Ха-ха-ха.

Вытащив из-за обшлага рукава французского кафтана белоснежный платок, деликатно прикрыл рот. В громадном, до пола зеркале мастерградской работы, висевшем на обитых золоченой кожей стенах между искусно нарисованных парсун, или по-новому — портретов князей Голицыных, отразился хозяин дома. Щеки гладко выбриты, лишь над губой щетинятся короткие усы. В голубой бархатной куртке с разрезами, из которых выбивалось кружева и тонкое белье, коротких бархатных штанах с лентами, на ногах чулки и красные башмачки, он больше походил на кукуйского немца, чем на природного православного князя. Еще вчера сверхмодный костюм, привезенный из самого Парижа, при дворе царя Петра предпочитавшего удобную мастерградскую одежду, стал не популярным. Само ношение «западного» платья было признаком своеобразной фронды среди части родовитых аристократов столицы. Его собеседник напротив, в традиционной русской одежде: высокой шапке, отороченной мехом чернобурой лисицы и богатом кафтане из-под которого выглядывала рубашка с богатой вышивкой. Над полуседой бородой горят умные глаза. Дом в Охотном ряду, в котором происходил разговор, Борис Алексеевич, ставший в роду за старшего, выпросил у царя. До опалы он принадлежал опальному родственнику: Василию Васильевичу.