Читать «В преддверии Нулевой Мировой войны» онлайн - страница 101
Олег Белоус
Евдокия с упреком взглянула на мужа, подняла ребенка. Закачала, тихо шепча на ухо сыну что-то ласковое, напевное. Царевич прислушался начал успокаиваться.
В палату зашел стольник, бойко поклонился. В руке черная коробка рации.
— Государь, посол мастерградский.
Евдокия едва не фыркнула, опять эти мастерградцы! Петр нахмурился и протянул руку за рацией. Нажал тангетку:
— Да слушаю!
Послышался голос молодого мастерградского посла. Евдокия украдкой обмахнулась крестом. Свят, свят! Бесовские затеи!
— Герр Питер! У меня сегодня сын родился. Богатырь! Вечером обмывать буду, приедешь?
— Поздравляю! Конечно буду! Как назвал?
— Не решили еще!
— А крестного отца выбрал?
— Нет, Герр Питер!
— Меня возьмешь?
— Почту за честь!
Петр вскочил, подошел к царице. Обнял за талию поднявшуюся Евдокию, крепко поцеловал в губы. Евдокия ахнула, но ответила. Муженек споро собрался, вышел из палаты. Во дворе обступили приехавшие с ним приятели, генералы, собутыльники. Громкие голоса, хохот. Вместе ушли смотреть на потешный яузский флот. Оттуда в Москву. Царица прижалась к стеклу. Лицо болезненно сморщилось, с тоской смотрит вслед мужу. Ах Петр, Петр, на кого покидаешь!
* * *
С момента как Москва узнала о Мастерграде прошло полтора года. Беспокойство, словно зараза проникло в дремотное бытие страны. Если в провинциях еще жили по старинке, сонно, то в столице жизнь била ключом. Сложившаяся столетиями дремотная московское существование дало трещину, все дальше и дальше разводя и противопоставляя непримиримые силы. Тот флер знаний, богатство и благополучия, которым был покрыт Запад померк перед новым, гораздо более ярким светочем с востока — Мастерградом! Именно туда со всей неистовостью своей души, напрягая волю, физические и нравственные силы, преодолевая препятствия потянул Россию юный царь. Множество изумлявших современников новшеств все больше и больше меняли жизнь. Преображенский, Семеновский и сформированный на десятилетия раньше чем в известной попаданцам истории Измайловский полк, учились воевать в колоннах, батальонных каре и россыпном строю. Вместо приказов ввели министерства. В провинции создали их филиалы для проведения централизованной политики и контроля над действиями воевод и местных властей. Купечество просыпалось от вековой московской дремоты. Из подвалов и укромных мест выкапывались прадедовские, закопанные на случай беды червонцы с ефимками. Все стремились войти в кумпанство. Словно грибы росли ткацкие, бумажные, стеклянные и другие мануфактуры, прииски и шахты. Какие-то мутные, безродные, но расторопные купчишки а то и посадские, гребли деньги лопатой.
Начавшиеся реформы были слишком обширны, охватывали влиянием все стороны жизни каждого подданного и государства в целом: вносили новшества в экономику страны, в социальную структуру общества, в внешнюю политику, в культурную жизнь, в быт населения, в систему управления государством, в строительство вооруженных сил. Боярство и поместное дворянство, духовенство и стрельцы страшились перемен. Многим они казались чужими, противоречащим национальным и религиозным традициям России, словно сам царь стремился к разрушению, к уничтожению всего традиционно русского. «Последние времена пришли… — говорили они, — подлинный Содом и Гоморра. Ныне у нас не царь, а антихрист. Государь де не царского колена, немецкой породы, а великого государя скрали немцы у мамок, в малых летех, а вместо ево подменили инова. Немцы лукавы, лик под лик подводят».