| La Pouraille, a small, lean, dry man, with a face like a ferret, forty-five years old, and one of the celebrities of the prisons he had successively lived in since the age of nineteen, knew Jacques Collin well, how and why will be seen. | Чистюлька, сухощавый, тощий человечек лет сорока пяти, с лисьей мордочкой, - одна из знаменитостей трех каторг, где он последовательно побывал, начиная с девятнадцатилетнего возраста, - близко знал Жака Коллена, и дальше будет видно, как и почему. |
| Two other convicts, brought with la Pouraille from La Force within these twenty-four hours, had at once acknowledged and made the whole prison-yard acknowledge the supremacy of this past-master sealed to the scaffold. | Два каторжника, переведенные вместе с Чистюлькой из Форс в Консьержери ровно сутки назад, сразу узнали и расславили по всему двору, кто этот по-царски зловещий маз, обреченный эшафоту. |
| One of these convicts, a ticket-of-leave man, named Selerier, alias l'Avuergnat, Pere Ralleau, and le Rouleur, who in the sphere known to the hulks as the swell-mob was called Fil-de-Soie (or silken thread)- a nickname he owed to the skill with which he slipped through the various perils of the business - was an old ally of Jacques Collin's. | Один из двух каторжников, отбывший срок, Селерье, по кличке Овернец, Папаша Хрипун и Тряпичник, был известен в том обществе, которое каторга величает Высокой хеврой, под прозвищем Шелковинка, - им он был обязан той ловкости, с какой он скользил среди опасностей своего ремесла, - и состоял в свое время одним из доверенных лиц Обмани-Смерть. |
| Trompe-la-Mort so keenly suspected Fil-de-Soie of playing a double part, of being at once in the secrets of the swell-mob and a spy laid by the police, that he had supposed him to be the prime mover of his arrest in the Maison Vauquer in 1819 (Le Pere Goriot). Selerier, whom we must call Fil-de-Soie, as we shall also call Dannepont la Pouraille, already guilty of evading surveillance, was concerned in certain well-known robberies without bloodshed, which would certainly take him back to the hulks for at least twenty years. | Обмани-Смерть сильно подозревал, что Шелковинка играет двойную роль, состоя одновременно среди аристократии Высокой хевры и на содержании полиции, и приписывал ему свой арест в доме Воке в 1819 году. (См. Отец Горио.) Селерье, которого мы будем называть Шелковинкой, как Данпон у нас будет именоваться Чистюлькой, уже будучи в бегах, попался по соучастию в крупных кражах, но без пролития крови, и ему грозило по меньшей мере лет двадцать каторжных работ. |
| The other convict, named Riganson, and his kept woman, known as la Biffe, were a most formidable couple, members of the swell-mob. | Другой каторжник, по имени Ригансон, составлял со своей сожительницей, по кличке Паук, одно из опаснейших семейств Высокой хевры. |
| Riganson, on very distant terms with the police from his earliest years, was nicknamed le Biffon. | Ригансон, с самого юного возраста находившийся в щекотливых отношениях с правосудием, был известен под кличкой Паучиха. |
| Biffon was the male of la Biffe - for nothing is sacred to the swell-mob. | Паучиха был самцом Паука, ибо нет ничего святого для Высокой хевры. |
| These fiends respect nothing, neither the law nor religions, not even natural history, whose solemn nomenclature, it is seen, is parodied by them. | Эти дикари не признают ни закона, ни религии, ни даже естественной истории, над священными установлениями которой, как это видно, они издеваются. |
