Читать «Библиофилия и библиомания» онлайн - страница 42

Только, добавим от себя, крайние проявления последней, и—как далекая антитеза—только совершенные выражения первой позволяют говорить о среднем типе той и другой, в нашем случае о библиофиле и библиомане. Тысячи оттенков существуют и в пределах каждой из этих двух групп книголюбов. Но у каждого на лице, при самых различных внешних условиях и в разной степени одновременно имеются, хотя и разновременно развиваются, аппетитив-ные рефлексы: а) ориентировочный (исследовательский) рефлекс, проявляющийся во внимании, любопытстве или лыбознательности и, как результат первого, в выборе (по ассоциациям сходства, смежности и т. д.) своего объекта; б) рефлекс цели, проявляющийся в стремлении к объекту, в большей или меньшей напряженности этого стремления и в периодичности его.

Учитывая все сказанное выше, попробуем кратко формулировать понятия библиофила и библиомана.

Библиофил любитель книги, обладающий пытливой и творческой любознательностью в отношении книги как продукта духовной и м а-териальной культуры и коллекционирующий книги в культурных целях. Другими словами: библиофил — человек с развитыми и преображенными аппетитивными рефлексами, устремленными к книге.

Библиоман — книголюб, обладающий страстным любопытством и болезненным упорством, переходящим в манию в отношении книги и ее накопления в грубо эгоистических интересах. Или иначе: библиоман — человек с остро развитыми и деградированными аппетитивными рефлексами второго и третьего порядка, устремленными к книге.

После всех предыдущих рассуждений мы полагаем, что только что данные нами определения—понятны и не нуждаются в особых пояснениях.

Библиофил может стать библиоманом; последнему труднее сделаться библиофилом, т. к. библиомания имеет определенные черты атавизма. В лучшем случае бесполезное, лишь случайно дающее «малую толику» культуре (напр. смерть библиомана, после которого остается нетронутым ценное частью собрание)—библиомания— явление, на которое следует обратить большое внимание, так как оно более распространено, чем привычно думать. Оно лишь мало заметно, так как редко достигает крайних степеней. Схоластический клерикализм, полицейско-казарменный школьный режим, нетрудовая обстановка, мещанство современной цивилизации и разрыв с живою природой—вот что пичкало библиоманию последнего века, не повторяя уже того, что в своем месте было сказано. Библиофильство, борясь с библиофобией (боязнь и вражда к книге), должно бороться и с библиоманией: во-первых, борьба со страстью к книге очищает любовь к ней; во-вторых, любя книгу, которой библиофил владеет, нельзя позволять ей безраздельно владеть «душой и телом» другого человека; борясь с библиоманией, библиофил утверждает достоинство книги, как объекта, служащего высоким целям общения людей, как продукта социальной культуры и живого ее фактора. Э^та диалектика интуитивно познается библиофилом, который персонально способствует богатству интеллектуальной жизни, творит действительных друзей не только среди живых, но и среди давно ушедших, поднимает уважение к книге и- к ее культуре, улучшает ее качество и создает ей непреходящую память, оберегая и сохраняя книгу для грядущих поколений. Частное книжное коллекционерство истинного библиофила творит культурное дело и является фактором, способствующим возникновению большинства существующих общественных книгохранилищ, организации (в прошлом и в настоящем) научных экспедиций для отыскания и спасения книги, организации большинства обществ и организаций, изучающих книгу в ее целом и в деталях и предающих гласности книжные сокровища, хранимые библиофилами, улучшению материального и художественного качества книги, выработке рациональных методов се коллективного собирания, хранения и распределения, реставрации книги и научного ее описания и, что особенно важно, сохранению для потомства тех произведений человеческого творчества, которые часто обрекались на уничтожение со стороны правительств или частных лиц, а также подвергались разру-