| Thither he went, because he feared to be alone; and there, among happy faces, walked to and fro, and heard the tunes go up and down, and saw Berger beat the measure, and all the while he heard the flames crackle, and saw the red fire burning in the bottomless pit. | На звуки этой музыки он и пошел, потому что боялся оставаться один, и там, среди счастливых лиц, бродил, неприкаянный, и слушал, как музыка то разрастается, то замирает, и смотрел, как дирижер отбивает такт своей палочкой, и все время слышал треск адского пламени, и видел огненные языки, вырывающиеся из черных глубин преисподней. |
| Of a sudden the band played Kiki-au-ao; that was a song that he had sung with Kokua, and at the strain courage returned to him. | Вдруг оркестр заиграл "Хи-ки-ао-ао". Эту песенку Кэаве певал не раз вместе с Кокуа, и при звуках ее мелодии мужество возвратилось к нему. |
| "It is done now," he thought, "and once more let me take the good along with the evil." | "Сделанного не воротишь, - подумал Кэаве, - и если уж я пошел на такое, так пусть хоть не зря". |
| So it befell that he returned to Hawaii by the first steamer, and as soon as it could be managed he was wedded to Kokua, and carried her up the mountain side to the Bright House. | И тогда он с первым пароходом вернулся на Гавайи и тут же без промедления сыграл свадьбу с Кокуа и привез ее в свой "Сияющий Дом" на вершине горы. |
| Now it was so with these two, that when they ere together, Keawe's heart was stilled; but so soon has he was alone he fell into a brooding horror, and heard the flames crackle, and saw the red fire burn in the bottomless pit. | И вот стали Кэаве и Кокуа жить вдвоем, и когда они бывали вместе, тоска в сердце Кэаве утихала, но стоило ему остаться одному, и страшные мысли начинали его терзать, и он слышал, как гудит адское пламя, и видел огненные языки, вырывающиеся из преисподней. |
| The girl, indeed, had come to him wholly; her heart leapt in her side at sight of him, her hand clung to his; and she was so fashioned from the hair upon her head to the nails upon her toes that none could see her without joy. | А девушка прилепилась к Кэаве всем сердцем; душа ее пела при виде его, и рука ее льнула к его руке, и была Кокуа так прекрасна от головы до пят, что никто, глядя на нее, не мог сдержать радостной улыбки. |
| She was pleasant in her nature. | У нее был кроткий, приятный нрав. |
| She had the good word always. | Для каждого находилось доброе слово. |
| Full of song she was, and went to and fro in the Bright House, the brightest thing in its three storeys, carolling like the birds. | Она знала много песенок и распевала, словно птичка, порхая по всем трем этажам "Сияющего Дома" и сияя сама ярче всего, что было в нем. |
| And Keawe beheld and heard her with delight, and then must shrink upon one side, and weep and groan to think upon the price that he had paid for her; and then he must dry his eyes, and wash his face, and go and sit with her on the broad balconies joining in her songs, and, with a sick spirit, answering her smiles. | И Кэаве смотрел на нее и слушал ее с восхищением, а потом, уединившись где-нибудь в углу, вспоминал, какой ценой досталась она ему, и стонал, и плакал. И снова, осушив глаза и ополоснув лицо, шел к ней, и садился возле нее на просторном балконе, и сливал свой голос с ее голосом в песне, и улыбкой отвечал на ее улыбку, хотя душу его снедала тоска. |
| There came a day when her feet began to be heavy and her songs more rare; and now it was not Keawe only that would weep apart, but each would sunder from the other and sit in opposite balconies with the whole width of the Bright House betwixt. | Но мало-помалу наступили дни, когда Кокуа уже не порхала, как прежде, по дому, и песни ее звучали реже, и теперь не только Кэаве плакал украдкой где-нибудь в углу, но и оба они стали сторониться друг друга и сидели на разных балконах, разъединенные всей громадой "Сияющего Дома". |
