Читать «Безмужняя» онлайн - страница 148

— Это я принимаю! — выпрямляется невысокий реб Довид. — Я и там не отступлю перед ранними и поздними авторитетами, как здесь не отступил перед ваадом. И если, как вы утверждаете, они не пустят меня в рай, я преспокойно отправлюсь в ад. Мне что здесь, то и там. Более тяжких бед, чем здесь, я там переносить не буду! Вы, реб Лейви, возможно, не будете там иметь дела с ранними и поздними авторитетами, зато вам придется иметь дело с агуной. Она будет стоять у врат рая, рвать на себе волосы и взывать к небесам, что реб Лейви Гурвиц ступал по крови ее. Он ее гнал, требовал, чтобы она всю жизнь просидела без мужа, так же, как он сам двадцать лет провел без жены. Он сам не женился и хотел, чтобы и агуна не выходила замуж! А если агуна не даст вам в рай войти, то вы и не сможете войти, потому что она — а не вы — истинная праведница!

— Ложь и обман! — весь вспыхнув, стучит реб Лейви кулаком по столу. — Когда мужняя жена живет со вторым мужем, не разведясь с первым, она не праведница. Я больше страдал, чем вы. И если вы считаете, что вам нечего бояться ада, что вы и так уже много мук приняли, — мне тем более бояться ада нечего. Я решал так, как велят законоучители! И ваша агуна не сможет преградить мне путь в рай. А если она будет стоять у врат, как вы говорите, то оттуда выйдут все гаоны и толкователи, а они-то скорей предпочтут быть со мной в аду, чем сидеть в раю рядом с вами и с вашей агуной!

— За кого ты заступаешься, за девку? — в дикой злобе кричит мужу раввинша. — Не за жену, не за умершего ребенка, не за единственного оставшегося у нас сына ты переживаешь, а за распутную девку, будто и правда то, что враги наши говорят о вас обоих. Вон отсюда! — поворачивается она к реб Лейви. — Мое дитя еще стынет в мертвецкой, мы так обнищали, что нам не в чем в мороз пойти на похороны, а вы смеете угрожать, что нам будет еще хуже? Вон отсюда!

Онемевший реб Лейви пятится, словно увидел в полоцкой раввинше воплощение своей безумной дочери. Но у самого порога его вталкивает обратно открывшаяся внутрь дверь. В комнату входит реб Шмуэль, лавочник с Зареченского рынка. У реб Шмуэля всклокоченная седеющая борода, он одет в полушубок и высокую зимнюю шапку. Он держит за руку сына раввина, Иоселе, за ним втискивается в дверь его жена, низенькая толстая женщина с корзинкой в руке.

— Мы только что узнали от вашего сына о смерти вашего младшего, — произносит лавочник взволнованно и смущенно. — Ой, горе, ребе!

— Мы принесли вам кое-что подкрепиться, — отталкивает его жена, ставит на стол корзиночку и заламывает руки. — Ребецн, даже и не спрашивайте, что на улице творится! Такого не слыхали с тех пор, как Вильна стоит! Да спасет всех нас Бог! Вчера в доме агуны нашли перекупщика Мойшку-Цирюльника с расколотым черепом, а сегодня и ее саму — в роще повесилась!

В комнате повисает мертвая тишина. Внезапно раввинша сползает с постели и тянет руки к мужу, словно пол под ней провалился и она просит, чтобы он спас ее.