| Levin read in the queer, familiar handwriting: | Левин прочел написанное странным, родным ему почерком: |
| "I humbly beg you to leave me in peace. | "Прошу покорно оставить меня в покое. |
| That's the only favor I ask of my gracious brothers.--Nikolay Levin." | Это одно, чего я требую от своих любезных братцев. Николай Левин". |
| Levin read it, and without raising his head stood with the note in his hands opposite Sergey Ivanovitch. | Левин прочел это и, не поднимая головы, с запиской в руках стоял пред Сергеем Ивановичем. |
| There was a struggle in his heart between the desire to forget his unhappy brother for the time, and the consciousness that it would be base to do so. | В душе его боролись желание забыть теперь о несчастном брате и сознание того, что это будет дурно. |
| "He obviously wants to offend me," pursued Sergey Ivanovitch; "but he cannot offend me, and I should have wished with all my heart to assist him, but I know it's impossible to do that." | -- Он, очевидно, хочет оскорбить меня, -продолжал Сергей Иванович, -- но оскорбить меня он не может, и я всей душой желал бы помочь ему, но знаю, что этого нельзя сделать. |
| "Yes, yes," repeated Levin. "I understand and appreciate your attitude to him; but I shall go and see him." | -- Да, да, -- повторял Левин. -- Я понимаю и ценю твое отношение к нему; но я поеду к нему. |
| "If you want to, do; but I shouldn't advise it," said Sergey Ivanovitch. "As regards myself, I have no fear of your doing so; he will not make you quarrel with me; but for your own sake, I should say you would do better not to go. | -- Если тебе хочется, съезди, но я не советую, -сказал Сергей Иванович. -- То есть в отношении ко мне, я этого не боюсь, он тебя не поссорит со мной; но для тебя, я советую тебе лучше не ездить. |
| You can't do him any good; still, do as you please." | Помочь нельзя. Впрочем, делай, как хочешь. |
| "Very likely I can't do any good, but I feel--especially at such a moment--but that's another thing--I feel I could not be at peace." | -- Может быть, и нельзя помочь, но я чувствую, особенно в эту минуту -- ну да это другое -- я чувствую, что я не могу быть спокоен. |
| "Well, that I don't understand," said Sergey Ivanovitch. "One thing I do understand," he added; "it's a lesson in humility. | -- Ну, этого я не понимаю, -- сказал Сергей Иванович. -- Одно я понимаю, -- прибавил он, -это урок смирения. |
| I have come to look very differently and more charitably on what is called infamous since brother Nikolay has become what he is...you know what he did..." | Я иначе и снисходительнее стал смотреть на то, что называется подлостью, после того как брат Николай стал тем, что он есть... |
| "Oh, it's awful, awful!" repeated Levin. | Ты знаешь, что он сделал... |
| After obtaining his brother's address from Sergey Ivanovitch's footman, Levin was on the point of setting off at once to see him, but on second thought he decided to put off his visit till the evening. | -- Ах, это ужасно, ужасно! -- повторял Левин. Получив от лакея Сергея Ивановича адрес брата, Левин тотчас же собрался ехать к нему, но, обдумав, решил отложить свою поездку до вечера. |
| The first thing to do to set his heart at rest was to accomplish what he had come to Moscow for. | Прежде всего, для того чтобы иметь душевное спокойствие, надо было решить то дело, для которого он приехал в Москву. |
| From his brother's Levin went to Oblonsky's office, and on getting news of the Shtcherbatskys from him, he drove to the place where he had been told he might find Kitty. | От брата Левин поехал в присутствие Облонского и, узнав о Щербацких, поехал туда, где ему сказали, что он может застать Кити. |
| Chapter 9. | IX. |
